Иудейская война

От орудий огонь перекинулся на насыпи, предупредив таким образом усилия римлян потушить его. Оказавшись в кольце огня, римляне оставили надежду спасти сооружения и стали отступать в направлении лагеря. Однако евреи, число которых постоянно прибывало, потому что к ним присоединялись люди из города, не переставали теснить их и, ободренные своим успехом, нападали столь неудержимо, что продвинулись в конце концов до самых укреплений и завязали бой с охраной лагеря. Эта охрана — особая сменяющаяся часть, выставляемая перед римским лагерем, и относительно нее у римлян существует суровый закон, что всякий часовой, по какой бы то ни было причине отступивший с поста, непременно карается смертной казнью. Итак, часовые, предпочтя доблестную смерть казни, выстояли перед натиском евреев, и крайнее положение, в котором они оказались, заставило многих из тех, кто спасался бегством, устыдиться и повернуть назад. Расставив по стенам скорострелы, они удерживали все прибывавшую из города толпу, не позаботившуюся ни о каких мерах для обеспечения своей безопасности. Евреи схватывались со всяким, кто стоял на их пути, совершенно забыв об осторожности, бросались на копья и валили неприятеля одними только ударами своих тел. Они возобладали над римлянами не столько вследствие своих действий, сколько благодаря дерзости, римляне же отступали перед ними не столько потому, что несли потери, сколько из-за их безумной отваги.

6. В это время от Антонии, куда он отправился, чтобы выбрать места для новых насыпей, появился Тит. Он осыпал воинов насмешками; ведь они, уже почти овладев стенами неприятеля, подвергают опасности свои собственные стены, оказавшись в положении осажденных из-за того, что позволили евреям вырваться из заключения, где те находились, и наброситься на них. Затем он со своими отборными частями стал нападать на неприятеля с фланга. Те же, выдерживая натиск с фронта обратились и против него и отражали его нападение. Ничего нельзя было ни видеть из-за поднявшейся пыли, ни слышать из-за всеобщего крика, и ни те ни другие уже не были в состоянии различать между своими и чужими. Евреи держались уже не столько ввиду своей доблести, сколько из отчаяния; римлянам же, напротив, прибавили сил как стыд перед бесславием и забота о чести оружия, так и то, что Цезарь находился в первых рядах сражающихся. И ярость их была такова, что, я думаю, сражение это непременно окончилось бы пленением всей толпы евреев, если бы они не предупредили подобный оборот сражения и не отступили бы обратно в город.

XII

1. С разрушением валов римляне, потерявшие в один час все, что создали столь многодневным и тяжелым трудом, сильно пали духом, и многие уже отчаивались в возможности взять город при помощи обыкновенных приспособлений. Ввиду этого Тит созвал военный совет. Более горячие из военачальников были того мнения, что стоит попытаться двинуть против города все войско и силой взять стены. «До сих пор, — говорили они, — евреи имели дело только с разрозненными частями войска. Однако если выступить против них всеми силами, они будут засыпаны снарядами и не смогут выдержать натиска». Более осторожные советовали или вновь строить насыпи, или, не строя никаких насыпей, обложить город так, чтобы нельзя было ни выйти из него, ни ввезти в него продовольствие, и, воздерживаясь от сражения, оставить неприятеля один на один с голодом. Эти последние считали, что бессмысленно вступать в бой с людьми, которыми руководит отчаяние и заветное желание которых — умереть от меча, ибо в противном случае их ожидает участь гораздо более тяжкая, чем эта.