Иудейская война

2. При виде всего этого некий Йехуда, сын Йехуды, один из подчиненных Шимона, которому была вверена охрана одной из башен, то ли из сострадания к столь жестоко умерщвленным, то ли, скорее всего, в заботе за свою собственную судьбу, собрал десяток самых надежных своих людей и сказал им следующее: «Доколе мы будем терпеть все эти злодеяния? Разве то, что мы сохраняем верность злодею, дает нам хоть какую-то надежду на спасение? Ведь уже и голод против нас, да и римляне вот-вот вступят в город. Шимон же предает даже своих благодетелей, и во всякий час существует опасность быть казненным по его слову, между тем как на слово римлян можно смело положиться. Так давайте же сдадим им стену и так спасем и самих себя, и город. Что же до Шимона, то ничего страшного с ним не произойдет, если приговор ему будет вынесен чуть-чуть быстрее». Убедив своими словами этих десятерых, он с рассветом разослал остальных своих подчиненных по разным местам, чтобы заговор его не был каким-либо образом разоблачен, сам же спустя три часа начал со своей башни обращаться к римлянам. Одни отнеслись к его речам с пренебрежением, другие — с недоверием, большинство же оставило их без внимания потому, что рассчитывали и без того в скором времени взять город без всякой опасности для себя. Тем не менее Тит c тяжеловооруженными воинами начал было приближаться к стене, но Шимон предупредил его — ему стало известно об измене, и он, успев занять башню прежде римлян, немедленно схватил заговорщиков, умертвил их на глазах римлян и сбросил изуродованные тела со стены.

3. В это время Йосеф, не прекращавший увещеваний к защитникам города, получил при одном из своих обходов удар камнем в голову и тут же, потеряв сознание, рухнул на землю. Это побудило евреев совершить вылазку, и они наверняка успели бы втащить его в город, если бы Цезарь немедленно не выслал людей для защиты. В то время пока те и другие сражались между собой, Йосеф, едва ли понимавший, что происходит вокруг него, был унесен. Мятежники, полагавшие, что прикончили наконец того, чьей смерти они так жаждали, громкими криками выражали ликование. Когда весть о происшедшем распространилась по городу, оставшиеся в живых жители сильно пали духом, так как они думали, что тот, чье содействие поддерживало в них надежду о переходе к римлянам, и в самом деле умер. Когда же мать Йосефа услышала в тюрьме о смерти сына, она сказала своим стражам, что для нее он мертв еще с Йодфата, ведь даже пока он был жив, все равно у нее не было сына. Наедине же со своими служанками она оплакивала его, говоря: «Вот он, плод моего материнства, — я не могу даже похоронить сына, который, как я надеялась, предаст меня земле!» Однако ни ее это ложное известие не заставило долго скорбеть, ни разбойников — долго радоваться, ибо Йосеф вскоре оправился от удара и, появившись у стены, крикнул им, что в скором времени они заплатят ему за рану. И он продолжал убеждать народ сдаться на милость римлян. Появление его было ударом для мятежников, в народе же возбудило новые надежды.

4. Многих перебежчиков нужда побуждала просто спрыгивать со стены и бежать к римлянам; другие выходили вперед с камнями в руках, словно для сражения, а там переходили на сторону неприятеля. Однако участь их была еще ужаснее участи тех, кто оставался в городе, ибо насыщение, которое они находили у римлян, приближало их к гибели еще стремительнее, чем оставленный в городе голод. Они прибывали в римский лагерь распухшие от голода и словно страдающие водянкой, и здесь настолько переполняли свои пустые желудки, что они разрывались. И только тот избегал этой участи, кто, будучи научен опытом, укрощал свой аппетит и принимал пищу понемногу, так, чтобы ее смогло принять отвыкшее от еды тело. Однако сохранивших жизнь ожидала следующая казнь. Сирийцы однажды подсмотрели, как один перебежчик выбирает из испражнений золотые. Как я уже говорил, перед тем, как покинуть город, перебежчики проглатывали золотые, так как мятежники подвергали всех тщательному обыску. Золота же в городе было в изобилии, и за двенадцать аттиков можно было купить его столько, сколько прежде продавалось за двадцать пять. Когда эта уловка обнаружилась на одном из перебежчиков, по всем лагерям разнесся слух, что перебежчики прибывают наполненные золотом, и многие аравийцы и сирийцы распарывали животы людям, пришедшим в поисках убежища, и искали в их внутренностях золото. По моему мнению, евреям еще не доводилось претерпевать бедствия ужаснее, ведь за одну ночь было таким образом разрезано около двух тысяч человек!