Юго-запад

— Давай разворачивай и тяни нитку. — Бельский снова осмотрелся. — Командирам рот и взводов по прибытии на место оставить за себя старших и явиться в штаб батальона! Не позже двадцати трех ноль-ноль!

— И всем парторгам рот! — добавил Краснов. — У меня есть к ним дело.

— Все? — спросил Бельский и сам ответил: — Все! Выполняйте!

Тихо переговариваясь, покряхтывая, изредка переругиваясь, автоматчики авдошинского взвода нехотя вылезали из кузова, притоптывали замертвевшими ногами, брякали касками, котелками, прикладами автоматов. Машины уже начали разворачиваться, собираясь в обратный путь.

— Поскорей, хлопцы, поскорей! — крикнул пробежавший мимо в конец колонны Лазарев. — Тут постреливает.

Немцы действительно начали обстреливать дорогу, но снаряды рвались пока далеко впереди, примерно в полукилометре от того места, где остановилась голова колонны. Заурчали моторы грузовиков, послышались какие-то команды, и колонна, по соблюдая ни скорости, пи дистанций, тронулась обратно.

Авдошин повел взвод влево от дороги, на негромкие глухие голоса. Там собирался весь батальон. Под ногами хлюпала жидкая грязь. Узенькая извилистая тропка была еле видна в темноте.

— Сюда, младший лейтенант, направо, — услышал Авдошин рядом с собой голос замполита. — Сейчас будет мостик...

— Ясно, товарищ гвардии капитан! — Он обернулся, придержал шаг, спокойно, не повышая голоса, скомандовал: — Под ноги!

Пропуская растянувшийся гуськом взвод, Авдошин и Краснов остановились. Солдаты шли не торопясь, тяжело ставя ноги в невидимую чавкающую жижу. Кто-то снова предупредил:

— Под ноги!

Когда взвод прошел, замполит взял Авдошина под руку.

— Идут дела, начальник?

— Потихоньку, товарищ гвардии капитан.

— И Москва не сразу строилась! Народ-то у тебя ничего?

— Народ хороший! Только вот неловко как-то, товарищ гвардии капитан, со званием этим. Обошлось бы и без него. А то ведь я нигде не учился, образование у меня какое, сами знаете. И вдруг — младший лейтенант! Несоответствие получается.

— А по-моему, полное соответствие! Воюешь ты хорошо, взводом уже давно командуешь, тактику, как говорится, на собственном фронтовом опыте учил. Тебе и погоны на плечи! А насчет дальнейшего образования уж после войны придется... Будет все хорошо, пошлем тебя учиться.

— За это, конечно, спасибо. Учиться никогда не поздно.

— Может, у тебя другие планы? — спросил замполит.

— Рано пока, товарищ гвардии капитан, планы-то планировать. До конца войны еще дожить надо. Но уж коль на честность — домой хочу. В свой колхоз обратно. К родному мирному делу. Армия-то это ведь так, необходимость. Надоело мне воевать, товарищ гвардии капитан! По земле своей соскучился, просто спасу нет!

— Все законно, — задумчиво сказал Краснов. — Естественно и законно.

Во тьме рядом с тропинкой неожиданно возникли силуэты приземистых домиков, костела с башенкой, каких-то длинных строений.

— Уже Шарсентагота, — заметил Краснов. — Можно считать, прибыли.

Батальон прошел через темное, настороженно-пустынное село на юго-западную окраину и здесь остановился. До переднего края, проходившего вдоль канала Шарвиз, было; около двух километров. Там изредка постреливали пулеметы и так же изредка вспыхивали осветительные ракеты.

— Ну что ж, располагайся, — сказал Авдошину замполит. — И не стесняйся, приходи. Понадобится что, постараюсь помочь.

— Гвардии капитан Краснов? — не то позвали, не то спросили с середины улицы.

— Я! Кто там?

Подошел солдат-связной из штаба батальона:

— Пакет вам, товарищ гвардии капитан. Я на ПСД [16]в бригаду ездил, и вот мне для вас передали.

Замполит спросил:

— Где расписаться?

— Не... Расписываться не надо, пакет несекретный, обыкновенный. С медсанбата, кажись.

— Ну ладно, спасибо!

Краснов разорвал конверт и, прикрыв фонарик мокрой полой шинели, развернул лежавший в конверте листок бумаги.

Писал Махоркин.

«Товарищ гвардии капитан! Очень прошу вас, скажите комбату, он вас послушает, чтоб на мое место никого не брали, я скоро вернусь, ранение у меня ерундовское, эвакуировать из медсанбата не будут. А в другую никакую часть я не хочу, даже в нашем корпусе. Хочу в свой батальон. Скажите комбату. Заранее вам спасибо! С приветом гв. лейтенант Махоркин. 18. 03. 45».

— От вашего командира роты, — сказал Авдошину замполит. — Пишет, что скоро возвращается. Хороший он парень, а?

— Точно, товарищ гвардии капитан! Очень хороший! И вообще у нас в батальоне плохих людей нету.

Краснов не видел сейчас глаз Авдошина, но хорошо представил их себе, синие, веселые, смеющиеся глаза,

— Особенно в твоем взводе! Точно?

— Это уж как положено.

Около пяти утра двадцатого марта капитана Бельского поднял к телефону подполковник Кравчук.

— Начинайте через полчасика! — сказал он всего три слова.

Это означало, что через полчаса надо выдвигать батальон на выжидательный рубеж танков, которые будут его поддерживать.

Поеживаясь от холода, командир батальона приподнял одеяло, которым было занавешено окно избы, поглядел на улицу. За стеклом еще клубилась тьма, но в этой тьме уже чувствовалось приближение рассвета. На передовой часто и дробно постукивали пулеметы.