Югославия в XX веке. Очерки политической истории

Тема Сталина и сталинизма стала камнем преткновения между сторонами во время состоявшихся в ходе визита советской делегации официальных переговоров и встреч, а также неофициальных контактов. Хрущев то продолжал играть роль «сталинского сокола», произнося гневные речи в защиту Сталина в Любляне и Загребе, то (как, например, во второй день переговоров в Белграде) неожиданно соглашался с тезисом о его ошибках вследствие болезни²⁶. И это оставило югославскую сторону в недоумении. Уже в Москве в устном отчете о визите на заседании Президиума ЦК КПСС 6 июня 1955 г. Хрущев уверял коллег в непреклонности жесткой позиции делегации: «И о Сталине сказали (Сталина не допустим ронять)»²⁷.

Подписание 2 июня 1955 г. заключительной Советско-югославской декларации, получившей впоследствии название – Белградская, поставило отношения между двумя государствами на новые основы – на принципы мирного сосуществования. Важным пунктом декларации стало признание различных путей социалистического строительства, то есть фактически права югославского руководства на организацию общественной жизни не по советской модели.

С июня 1955 г. советская сторона развила бурную деятельность по налаживанию разносторонних контактов между двумя государствами и общественными организациями. Рассчитывая склонить Тито к восстановлению официальных контактов между партиями, советское правительство выразило готовность оказать ФНРЮ экономическую помощь посредством предоставления займов и товарных кредитов. Президиум ЦК КПСС, «признавая целесообразным, чтобы отношения не были обременены какими-либо не урегулированными между нашими странами финансовыми вопросами», принял решение отказаться от уплаты Югославией ее задолженности, возникшей до 1948–1949 гг. по товарным кредитам, поставкам вооружений, военно-техническому имуществу и т. д.²⁸ Однако расчеты на то, что после этого можно будет получить согласие Белграда на восстановление связей между СКЮ и КПСС, не оправдались.

Безмерное упорство Н.С. Хрущева в защите авторитета И.В. Сталина насторожило югославское руководство, которое было последовательно в проведении заявленного Й. Броз Тито 19 июля 1954 г. курса на поддержку антисталинских сил в СССР. Высказывания высшего руководства ФНРЮ и СКЮ, как на публике, так и на закрытых заседаниях ЦК СКЮ и в конфиденциальных встречах с представителями Запада, были выдержаны в едином ключе. В частности, даже в отчете госсекретаря США Дж. Ф. Даллеса президенту США Д. Эйзенхауэру 7 ноября 1955 г. о встрече с Тито было отражено мнение югославского лидера о том, что Булганин и Хрущев, в отличие от Сталина, стараются проводить новую и более приемлемую политику, но «в Советском Союзе сохраняется вязкая сталинистская среда, состоящая из тех, кто заражен в молодости сталинизмом», что сохраняет «опасность их победы и возобновления жесткой политики»²⁹.

События XX съезда КПСС (14–25 февраля 1956 г.) в значительной мере способствовали дальнейшему развитию двусторонних связей, облегчив югославскому руководству, в конечном итоге, принятие положительного решения по поводу восстановления связей между СКЮ и КПСС. Однако до этого ЦК СКЮ воздержался от направления своих представителей для участия в работе советского коммунистического форума. Тито ограничился направлением обращения к XX съезду КПСС, сделанному 11 февраля 1956 г. Хотя оно и начиналось со слов «Дорогие товарищи!», однако не имело давно ожидавшегося

Хрущевым продолжения: в последующих абзацах не было желаемых слов об интернационализме, совместной борьбе за социализм и т. п. Вместо всего этого подтверждалась неизменность позиции югославской стороны о постепенной нормализации связей между КПСС и СКЮ: «Мы можем быть удовлетворены постепенным и беспрерывным улучшением наших отношений. Именно такой, постепенный, путь и является самым здоровым для восстановления прочного доверия и взаимного сотрудничества, но в то же время он дает возможность устранять в повседневных практических действиях все то, что могло бы воспрепятствовать укреплению доверия между нами»³⁰.

В Югославии весьма положительно восприняли отчетный доклад Н.С. Хрущева, зачитанный им в начале съезда. Его внешнеполитическая часть, содержавшая много новых оценок, далеких от жестких схем прежних съездов, была близка югославам. Уже в первые дни работы форума посол ФНРЮ в Москве Д. Видич восторженно отзывался об инновациях доклада, который «в целом представляет триумф марксизма-ленинизма и классический образец развития теории революционной борьбы». Особо были выделено изложение «принципиальных вопросов современного международного развития». В частности, касаясь вопроса о мирном сосуществовании двух систем, Видич заявил, что ясность изложения в докладе принципа невмешательства во внутренние дела других стран и утверждение о том, что установление нового общественного строя в той или иной стране является внутренним делом народов этих стран, – «представляет серьезный удар по врагам социализма».