Югославия в XX веке: Очерки политической истории

л-демократы, республиканцы и др. Радикалам сподручнее показалось за-с : бой репутацию «политического представителя сербского народа» и в этом делить страну на сферы влияния с такими же «племенными партиями», ssa года было заключено соглашение радикалов и радичевцев, по которому тва № 1 стал министром. Еще через два, после смерти Пашича, новый ■якал Н. Узунович вместе с А. Корошецем оформили покупку лояльности ■я 1927 г. в результате подписания Бледского договора Словения, по словам ча. получила «практически настоящую автономию»⁸⁴. «Как приграничной 'Рвении для ее наиболее благоприятного развития были гарантированы все ‘кие и социальные льготы», - пишет сербский историк Надежда Йованович. обязывалась «признать государственное устройство, основанное на Видов-институции»⁸⁵.

ка «сербско-хорватского согласия» и ее кризис. Мотивы официального пошедшего на сотрудничество с хорватскими республиканцами, не вызывают В условиях неспособности (или невозможности) проведения централистско-аристского курса радикалы и двор стремились с помощью ХКП, признавшей сть Королевства СХС и его законов, расширить базу режима. Не столь оче-□■езоны Радича, капитуляция которого многим современникам казалась «мо-самоубийством» в глазах его сторонников⁸⁶, не менее, признание лидером ХКП Видовданской конституции стало наиболее ивным шагом с точки зрения его личной политической карьеры. Именно ради-■ король, а не сербские ревизионисты и не «заграница», способствовали прибли-Радича к поставленной цели, предопределенной той ролью, которую он отводил ■ своей партии: «Хорватская республиканская крестьянская партия не просто по- ская партия, а всестороннее политическое, хозяйственное и культурное движе-о хорватского народа». Соответственно, «в своем доме хорватский народ должен tm сам себе хозяин»⁸⁷.

Кто должен был быть в Хорватии «хозяином», иллюстрирует получивший широкую швску случай из периода действия соглашения радикалов и радичевцев. Как описывал І^танский посол Кеннард в донесении руководству Foreign office, в октябре 1926 г. во вре-■= r-і пжественной встречи на загребском вокзале официальной чехословацкой делегации двыпивший Радич пробился в первые ряды и прервал приветственные речи встречав-■п и гостей, вопя, что визит одобрили хорваты, а не югославяне. Когда его попросили ус-BDI іиться, он ответил: „Кто меня может остановить? Я сам здесь хозяин!"⁸⁸.

В условиях безучастности Запада и относительной стабильности югославского госу-іі&ства пропасть от подпольщика и «агента Коминтерна», до «хозяина Хорватии» Галичу мог помочь преодолеть только союз с реальной силой - королем и радикалами. В Европе даже доброжелатели называли Радича лишь «агитатором», неспособным стать ■ гзсударственным деятелем»⁸⁹. Р. Сетон-Уотсон восклицал: «Если бы только Хорватия могла пойти за нормальным лидером!». В отличие от англичан, сербов ненормальность Радича не смутила, - они провозгласили его «вождем хорватского народа»⁹⁰.

Кооме того, произошедшая метаморфоза не лишила Радича поддержки масс. До смерти он оставался самым популярным хорватским политиком. В первую очередь, благодаря тому, что, будучи членом правительства и депутатом парламента, он не перестал быть главным публичным антагонистом белградских властей. Свидетельством служит процитирє-ванный выше дипломатический отчет: «Господин Степан Радич безответственный демапж который нарушает все без исключения обещания лояльно сотрудничать с радикалами. Се беспрестанно создает угрозу положению кабинета, жестоко критикуя зарубежные страны... и своих коллег... Весьма непросто определить, какова его конечная цель, если таю вообще имеется. Можно было бы предположить, что это распад Королевства. Но все несмотря на брань, адресуемую им всем и каждому в Белграде, Радич почти регулярн: ■ публичных выступлениях выказывает преданность королю»⁹¹.