Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

«Покамест они обнаруживали свой страх шумом и беспорядочной беготней, наши солдаты, раздраженные их вчерашним вероломством, ворвались в лагерь. Здесь те из них, которые успели быстро схватиться за оружие, некоторое время сопротивлялись и завязали сражение между обозными телегами. Но вся остальная масса, состоявшая из женщин и детей... бросилась бежать врассыпную; в погоню за ними Цезарь послал конницу. Когда германцы услыхали у себя в тылу крик и увидали избиение своих, они побросали оружие, оставили знамена и кинулись из лагеря, но, добежав вплоть до того места, где Моса (Маас) сливается с Рейном, должны были отказаться от дальнейшего бегства: очень многие из них были перебиты, уцелевшие бросились в воду и погибли, не справившись ни со своим страхом и утомлением, ни с силой течения» [10].

Во время этого побоища армия Цезаря практически не понесла потерь, за исключением немногих раненых. Он не дает оценку германских потерь, но ясно, что они были значительны, со множеством убитых или взятых в плен и впоследствии проданных в рабство. Еще большему количеству удалось спастись, но ценой утраты своего имущества, оставленного на повозках. Если (что кажется наиболее вероятным) не все население обоих племен находилось в одном лагере, то другим группам переселенцев удалось спастись. Единственной организованной группой беженцев был многочисленный конный отряд, который переправился на восточный берег Рейна и нашел убежище среди племени сугамбров. После избиения и рассеяния их народов вождям племени вернули свободу, но они предпочли остаться в лагере римлян, опасаясь встретиться с возмездием галлов, чьи земли они разграбили [11].

Римляне отпраздновали легкую победу, «избавившись от очень опасной войны». Этот успех укрепил римское влияние в Галлии, созданное предыдущими кампаниями Цезаря. Быстрая победа оставляла открытой возможность экспедиции в Британию в этом году. В практическом смысле она принесла Риму несомненную выгоду, но когда вести о ней достигли города, многие сенаторы высказали свое недовольство и даже возмущение. Маловероятно, что первый доклад поступил от самого Цезаря; скорее всего в Рим пришли письма, отправленные членами его штаба либо торговцами, сопровождавшими армию. Катон возглавил атаку против Цезаря, сосредоточившись не столько на самой резне, сколько на том, что проконсул нарушил перемирие захватом послов и внезапным нападением на германцев. Римляне высоко ценили верность слову, что, по их собственному мнению, разительно отличало потомков Ромула от вероломства, присущего другим народам. Хотя «послужной список» римлян в этом отношении остается почти незапятнанным, будучи прагматиками, они хорошо понимали, что соблюдение мирных договоров и других официальных соглашений приносит реальную выгоду и способствует будущим переговорам. На более глубоком мистическом уровне особая связь Рима с богами, засвидетельствованная его замечательными военными успехами, опиралась на добродетель и соблюдение священных клятв и обязательств. В сенате Катон побуждал их выдать Цезаря тем, кого он предал, чтобы не навлечь на Рим мерзость его преступления. «Нам также надлежит принести (очистительную) жертву богам, — говорил он, — чтобы они не навлекли наказание за глупость и безумие полководца на его солдат и пощадили город» [12].