Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

В прошлом бывали случаи, когда римляне официально передавали одного из своих магистратов чужеземному противнику в качестве воздаяния за причиненную несправедливость. Последний такой случай произошел в 137 г. до н. э., когда армия консула Гая Гостилия Манцина была окружена кельтиберами перед их городом Нумантией (Нуманисией). Манцин сдался в плен и тем самым спас жизнь своим солдатам. Его армии разрешили уйти, но лишь при условии, что римляне примут мирный договор, благоприятный для нумантийцев. Впоследствии сенат отказался утвердить договор и распорядился, чтобы Манцин, как гарант сделки, был закован в кандалы и оставлен перед стенами Нумантии. Келькиберы не нашли утешения в таком возмездии и отпустили Манцина. По возвращении в Рим он в истинно аристократической манере заказал собственную статую, изображавшую его обнаженным и в оковах. Эта статуя была выставлена на видном месте в его доме и напоминала гостям о том, что он был готов пожертвовать собой ради блага Республики.

У Катона не было достаточно веских оснований для сравнения Цезаря с такими людьми, как Манцин. В прошлом римлян выдавали противнику лишь в том случае, когда их сограждане искали оправдание недавних поражений или хотели избежать неудобных для себя условий мирного договора. Цезарь одерживал одну победу за другой, и в такой ситуации было бы немыслимо, чтобы сенат согласился удовлетворить требование Катона, особенно в период консульства Помпея и Красса. Тем не менее между сенаторами существовали разногласия, и вскоре сенат проголосовал за отправку комиссии для «расследования состояния дел в галльских провинциях» [13].

Насколько нам известно, комиссия так и не была создана. Критические выпады Катона явно раздражали Цезаря, поэтому он отправил письмо с оправданием своих действий одному из друзей, который зачитал его на заседании сената. «Когда он читал многочисленные оскорбления и опровержения в адрес Катона, последний встал на ноги и показал не в гневе и заносчивости, но трезво и расчетливо, как если бы знал об этом заранее, что обвинения против него нелепы и унизительны и свидетельствуют о ребячливости и вульгарности Цезаря» [14]. Катон был очень хорошим актером и не преминул воспользоваться ситуацией к своей выгоде. При личном присутствии Цезаря его риторика могла быть более убедительной; в крайнем случае он понял бы, что проигрывает спор, и сменил бы тему. После оглашения письма Катон подверг подробной критике все действия Цезаря. Пока что он и те, кто разделял его враждебность к Цезарю, не могли достичь большего, но их нападки не утихали и были слышны даже в те дни, когда Римская республика официально праздновала достижения проконсула [15].

Весть о резне среди тенктеров и усипетов не могла быстро достигнуть Рима, поэтому сенатские дискуссии скорее всего происходили в конце 55 г. до н. э. Сразу же после своего успеха Цезарь решил переправить армию через Рейн и устроить демонстрацию силы, чтобы надолго отбить охоту от вторжения в Галлию у других германских племен. Убии уже выдали ему заложников и обратились с просьбой о защите от свебов, что было еще одним оправданием для экспедиции. Теперь убии предложили обеспечить римскую армию лодками для переправы через реку, но проконсул посчитал, «что это не соответствует его личной чести и достоинству римского народа». Вместо этого он организовал работы по строительству моста, конструкция которого с любовью описана Цезарем в «Записках о Галльской войне». Римляне ценили инженерное мастерство своего войска почти так же высоко, как его боевую доблесть. Через десять дней мост был построен и по обеим берегам реки были возведены укрепления с сильными гарнизонами. Месторасположение моста остается загадкой, как и некоторые детали его конструкции, несмотря на описание Цезаря. Скорее всего он находился где-то между современным Кобленцем и Андернахом [16].

Переправившись через реку, легионы не встретили противника. Сугамбры со своим имуществом уже бежали в лесные чащи по совету конных воинов из двух германских племен, которые нашли убежище среди них. Свебы тоже покинули свои поселения и отослали семьи и стада в глубину леса, где они были надежно укрыты от захватчиков. Их воины получили приказ собраться в хорошо известном месте в центре своих владений, где армия собиралась ждать прихода римлян. Цезарь не имел особого желания глубоко проникать на их территорию или искать битвы. В течение 18 дней он опустошал окрестности, жег поля и деревни, собирал или уничтожал их припасы. Потом он отступил на западный берег Рейна и разобрал за собой мост. Он продемонстрировал германцам, что римская армия может вторгаться в их земли по своему усмотрению. Судьба, постигшая усипетов, тенктеров и Ариовиста, служила грозным предупреждением для любого племени, которое попыталось бы поселиться в Галлии. Вожди убиев получили заверения, что Цезарь вернется и поможет им, если свебы снова нападут на них. На границах Галлии наступило временное затишье [17].