Юлий Цезарь. Полководец, император, легенда

«В то же самое время центуриона Л. Фабия и тех, которые вместе с ним взошли на стену, окружили, убили и сбросили головой вниз со стены. Центурион того же легиона М. Петроний, попытавшийся взломать ворота, был застигнут целой массой врагов. Потеряв надежду на спасение и весь израненный, он закричал последовавшим за ним солдатам своего манипула: «Так как я не могу спасти и себя, и вас вместе с собой, то я, по крайней мере, позабочусь о вашей жизни, которую своим славолюбием подверг опасности. Пользуйтесь случаем и думайте о себе». С этими словами он ворвался в гущу врагов, двоих из них убил, а остальных несколько оттеснил от ворот. Когда товарищи попытались помочь ему, он сказал им: «Напрасно вы пытаетесь спасти мне жизнь: и кровь, и силы уже оставляют меня, лучше уходите, пока возможно, и бегите к вашему легиону». Так он вскоре пал в бою и спас своих товарищей» [26].

Цезарь мог лишь прикрыть отступление с помощью Десятого легиона и быстрого перестроения когорт Тринадцатого легиона, оставшегося охранять малый лагерь. Таким образом, галлы не смогли продолжить преследование, но потери римлян все равно были очень велики. Погибло около 700 легионеров и не менее 46 центурионов. Центурионы находились на острие атаки и обычно несли непропорционально большие потери, особенно в тех случаях, когда дело принимало плохой оборот. На следующий день Цезарь объехал легионы и поговорил с солдатами, похвалив их за храбрость, но строго пожурив за недостаток дисциплины. В заключение он заверил их, что они проиграли только из-за неудобного расположения вражеских укреплений и неподчинения приказам, а не из-за превосходящего воинского искусства галлов. Для того чтобы наглядно подкрепить свои слова, он выбрал хорошую позицию (вероятно, на гребне холма) и в течение двух дней разворачивал боевой строй и вызывал Верцингеторига на открытое сражение. Поскольку вождь галлов явно не торопился встречаться в битве с врагом, занимавшим лучшую позицию, Цезарь мог с легкой душой сказать солдатам, что галлы по-прежнему боятся их. На следующий день он снялся с лагеря и направился в земли эдуев, а не туда, откуда он пришел. Римляне достигли Элавера через три дня, восстановили один из разрушенных мостов и переправились на другой берег. Галльская армия не предпринимала попыток остановить их.

Цезарь уже решил, что ему придется примириться с временной «утратой лица» из-за отступления. Его попытка смягчить удар с помощью небольшой победы потерпела неудачу. Весть об этом быстро распространилась, и в следующие несколько недель новые племена открыто присоединились к мятежу. Эдуи были в числе первых. Командиры галльской конницы, служившей под командованием Цезаря, попросили разрешения отправиться домой. Цезарь согласился — отчасти из-за того что он больше не доверял им, но главным образом потому, что он не хотел ухудшить положение и удерживать людей против их воли, порождая новые истории о «предательстве» римлян.

Вскоре после этого эдуи, находившиеся в городе Новиодун, перебили небольшой римский гарнизон и разграбили имущество римских торговцев. Это был вдвойне тяжелый удар, так как в городе находились не только огромные зернохранилища для снабжения армии, но и большая часть обоза вместе с армейской казной, а также заложники, взятые от разных племен. Рассудив, что они не смогут защитить эту позицию, эдуи сожгли город и увезли большую часть зерна, а остальное предали огню или бросили в воду. Потом они воспользовались заложниками, для того чтобы вступить в переговоры с другими племенами. Верцингеториг и вожди со всей страны собрались в столице эдуев. Там эдуи неудачно попытались заменить Верцингеторига на посту главнокомандующего своим человеком. В конце концов они неохотно согласились подчиниться Верцингеторигу ради общего блага. Теперь почти все кельтские и галльские племена ополчились против Цезаря, и к ним присоединилась большая часть белгских народов. Верцингеториг был исполнен решимости и дальше следовать своей стратегии, то есть избегать генерального сражения, постоянно тревожить римскую армию и препятствовать добыче провианта для солдат и фуража для животных. На римском военном сленге такой стиль боевых действий назывался «пинком в живот». Верцингеториг сохранил численность пехоты, которую уже имел, но обратился к племенам с просьбой предоставить конницу в достаточном количестве, чтобы общая численность конных отрядов достигла 15 000 всадников. Для того чтобы разделить силы римлян, он подговорил эдуев и представителей других племен вторгнуться в Трансальпийскую Галлию в надежде, что местные народы — особенно аллоброги, в последний раз бунтовавшие лишь десять лет назад, — присоединятся к мятежу [27].