Цезарь удерживал свою четвертую линию под полным контролем. Вместо преследования противника легионеры развернулись для удара по левому флангу пехоты Помпея. По всему остальному фронту когорты первой и второй линии Цезаря вели бой (эти две линии обычно действовали в тесном соприкосновении друг с другом). Они уже немного продвинулись вперед, и их продвижение ускорилось, когда помпеянцам пришлось повернуть часть своего строя против когорт четвертой линии Цезаря. Тогда Цезарь ввел в бой свои последние резервы, свежие когорты третьей линии. Помпеянцы не выдержали этой двойной атаки: вскоре их строй рассыпался, и они обратились в бегство. Цезарь, державший при себе отборный отряд, повел его на штурм вражеского лагеря. Он и его командиры обращались к солдатам с призывами по возможности щадить своих сограждан, но утверждается также, что отряды союзников были безжалостно перебиты. Римлянам, служившим Помпею, ясно давали понять, что они должны рассматривать милосердие Цезаря как особую услугу. По словам Цезаря, 15 000 вражеских солдат было убито и 24 000 попало в плен вместе с орлами девяти легионов и 180 другими штандартами. Асиний Поллион говорит о шести тысячах погибших помпеянцев, что может быть более точной оценкой. Домиций Агенобарб погиб в бою, но большинству других видных сторонников Помпея удалось бежать. Брут, сын Сервилии, вскоре присоединился к пленникам; Цезарь якобы выслал людей на его поиски и был очень рад, когда узнал, что тот еще жив. Его собственные потери были сравнительно небольшими с учетом масштаба победы и достигали 200 солдат и 30 центурионов. Крастин, совершивший великие подвиги, погиб от удара меча, поразившего его в рот и вышедшего сзади из шеи. Цезарь устроил для него почетные похороны и даже наградил его вопреки римскому обычаю, не предусматривавшему посмертных наград. Сам Цезарь говорит о том, что он и его легионеры были неприятно поражены роскошью вражеского лагеря и надменностью Помпея, уже украсившего палатки и навесы символами победы. Асиний Поллион записал красноречивое замечание, сделанное Цезарем, когда он смотрел на поле, усеянное вражескими трупами; «Они сами хотели этого; даже после всех моих великих деяний я, Юлий Цезарь, был бы обречен без поддержки моей армии» [27].
Помпей проявил себя не с лучшей стороны в битве при Фарсале и почти не оказал влияния на ход боя. Вскоре после того как атака конницы провалилась, он вернулся в лагерь. Немного спустя, увидев признаки скорого краха, он снял с себя регалии главнокомандующего и бежал[85]
. Едва ли что-то могло измениться, если бы он остался со своими солдатами, но такое поведение считалось недопустимым для римского полководца, от которого ожидали, что он до конца не будет признавать свое поражение, а в худшем случае попытается спасти как можно больше людей. Можно было проиграть сражение, но задача полководца заключалась в том, чтобы рано или поздно выиграть войну. В битве при Фарсале Помпей отчаялся — вероятно, потому, что на протяжении всей кампании он хотел вообще избежать генерального сражения. Он не попытался заново собрать армию в Греции, а его советники вскоре задумались о бегстве за море. Ходили слухи, что он даже хотел искать убежища и помощи у парфян, но в конце концов Помпей решил отправиться в Египет, где шла борьба за трон между детьми царя Птолемея. Египет оказал ему военную помощь в начале этой кампании и славился своими богатствами; казалось, что там еще оставалась возможность поправить дела. Помпей отплыл в Александрию вместе со своей женой Корнелией, несколькими помощниками и командирами. Молодой царь Египта — или, вернее, его советники, поскольку мальчик не вышел из подросткового возраста, — на словах обещали оказать теплый прием. Помпей сел в лодку, присланную с берега. На борту находилось несколько египтян, но также два римских командира, служившие под его командованием несколько лет назад, а впоследствии отправленные в армию Габиния и оставшиеся в Египте после реставрации династии Птолемеев. На глазах жены и друзей, смотревших с палубы корабля, эти римляне пронзили Помпея своими мечами. Таков был конец Помпея Великого — человека, отпраздновавшего три триумфа и трижды бывшего консулом. Он не дожил всего лишь один день до 59 лет. Ему отрезали голову и отправили в качестве подарка Цезарю в надежде заручиться расположением победителя, но обезглавленное тело осталось лежать на песке до тех пор, пока один из слуг Помпея не закопал его [28].XX КЛЕОПАТРА, ЕГИПЕТ И ВОСТОК: ОСЕНЬ 48 -ЛЕТО 47 ГОДА ДО Н. Э.