Юность Барона. [3 книги]

— Хотя… возможно, я и ошибаюсь. Всё, извиняйте, братцы, но поезд у меня. Только-только, впритык на вокзал успеваю.

— Ну, коли так, прощевай, — стиснул старого кореша в объятиях Шаланда. — Когда в следующий раз в наших краях нарисуешься — маякни, не забывай.

— А ежели не просто нарисуешься, — весело подхватил Казанец, — а с новым набоем фартовым, тогда вдвойне не забывай. Считай, мы уже в доле!

— Заметано!

Шаланда вышел закрыть за Бароном дверь, а Казанец плеснул себе на полстакана, залпом махнул и восторженно констатировал:

— Э-э-эх, вот это я понимаю — человек! Чтоб ему сто раз куда надо попасть, но при этом — ни разу не попасться.

Услышав это пожелание, Гога криво усмехнулся и принялся с преувеличенным старанием убирать с лацканов пиджака невидимые ниточки…

* * *

Выйдя на улицу, Барон двинул стопы в направлении станции метро. Неохота было выстаивать очередь на стоянке такси, да и время поджимало — до поезда на Галич оставалось меньше часа.

Решение схорониться у Ирины возникло у него спонтанно, но теперь считалось единственно правильным. В случае, если ленинградцы объявили всесоюзный розыск, глубокая провинциальная дыра — самое распоследнее место, где его могли бы начать искать. Так что под легендой летнего отпуска в Галиче вполне можно спокойненько пересидеть недельку-другую, а потом видно будет. Опять же и Айвазовского там, до поры, схоронить можно.

Погруженный в свои мысли, Барон даже не заметил, откуда вдруг возникла притормозившая "Волга", из которой резво выскочили двое мужчин в штатском. Отлаженными движениями они лихо заломили Барону руки и, ничего не объясняя, затащили на заднее сиденье машины, крепко зафиксировав с боков своими телами. Тот, что плюхнулся слева, профессионально обшмонал его на предмет оружия и содержимого карманов, а правый — бесцеремонно занялся внутренностями чемоданчика.

В машине, на месте водителя, находился еще один — тоже в штатском. Он покамест сидел молча, головы не поворачивал, но по всему читалось, что он тут — за главного.

— Здесь чисто, — закрывая чемоданчик, доложил правый.

К слову, присутствуй при этом захвате Казанец и Гога, то, напрягши зрительную память, они, возможно, и опознали бы в нем посетителя ресторана "Прага". Того, что пару дней назад пил пиво и почитывал "Правду" за соседним от них столиком.

— У меня тоже. Чисто, — сообщил левый. — Вот, только это. — Он положил на свободное сиденье рядом с водителем обнаруженные в карманах Барона паспорт (за исключением нескольких потертостей — подлинный), бумажник, полученную от Шаланды пачку денег и картонный прямоугольник билета.

Водитель взял паспорт и билет, несколько секунд поизучал и лишь тогда соизволил обернуться.

— Ну, здравствуй, Юра. Наконец мы с тобой снова сыскались в этой жизни. Рад встрече.

ТВОЮ ЖЕ!.. Чего-чего, но столь томного окончания вечера Барон никак не ожидал.

— А уж как я-то, Владимир Николаевич, рад. Словами не передать, а руками показать — извини, не могу. Боюсь, твои псы нервничать станут.

Левый и правый, обидевшись на псов, недовольно засопели.

— Кучеряво живешь, Юра. Если навскидку — в одной только этой пачке мое жалованье за год.

— Так ведь в человеке всё должно быть прекрасно. Включая содержимое карманов.

— Возможно… Однако поездку в Галич, извини, придется отложить. Да и ни к чему она. Нет в Галиче Ольги! Я этот след задолго до тебя прокачал. Пустышка.

— Значит, плохо качал.

— ЧТО?! Что ты хочешь этим сказать?!

— То и говорю — искать надо лучше.

— Ты… Ты НАШЕЛ ОЛЬГУ?!

— Нашел.

— Ну дела!.. — ошеломленно протянул Кудрявцев и, плохо скрывая досаду, приказал правому: — Завтра к 14.00 вызовешь ко мне на ковер Сейфуллина. Уволю, к чертовой матери! Сыщик хренов!

— Вот это правильно, — усмехнулся Барон. — Бракодела — к ответу!

— Сделаю, Владимир Николаевич, — отозвался правый. — Кстати, у него в тубусе какая-то картина. Похоже — старинная.

— Я знаю. Там Айвазовский. Оставь пока.

После этих слов в мозгу доселе сомневающегося Барона все окончательно разложилось по полочкам.

— Меня Гога сдал?

— А кто такой Гога? — максимально равнодушно уточнил Кудрявцев.

— Понятно. То-то я подумал, с чего вдруг он с таким пионерским задором в гастроном шестернулся?

— Хлопцы! Спасибо за помощь, на сегодня вы свободны.

"Хлопцы" понимающе кивнули и выбрались из салона. Правда, перед этим правый достал наручники, защелкнул их на кистях Барона, а ключ передал Кудрявцеву со словами:

— Вы поосторожнее с ним, товарищ генерал! Тот еще фрукт.

— Жену поучи! Щи варить! — сварливо огрызнулся товарищ генерал.

— Вот это правильно! Служебным псам панибратства спускать никак нельзя — не то кусать разленятся, — язвительно подтвердил Барон, разглядывая стальные наручники. — Ишь ты! Я такие только у КУКРЫНИКСов видел. На карикатурах про жертв апартеида.