Юность Моисея

— А кто я есть, знаешь ли? — ответил юноша вопросом на вопрос. — Кто есть я по предположениям чужих, по рождению и по твоему слову?

— Всегда подозревала, что сын мой — от Бога, не иначе, — уверенно отвечала принцесса. — Теперь убеждаюсь в догадках своих. Но ты мой сын, в этом никогда можешь не сомневаться, ибо не взяли бы тебя в храм Амона-Ра. И не гордились бы тобой жрецы, поскольку уже сейчас ты многому научил их. Это ли не Знамение Божье?

— Не надо меня хвалить, мать, — поморщился Хозарсиф. — То, что дано мне, то и будет со мной. Я ощущаю в себе совсем другую жизнь: ещё не исполненную, не проснувшуюся, другую энергию солнца, и не знаю, останется ли она, вот что меня волнует.

— Ощущение твоё, — отметила мать, — должно присутствовать только в теле, ибо оно не может существовать иначе. Ты с этим согласен? А если мысль твоя, ощущения, да и душа являются частью тела, то они, конечно, не бесплотны.

— Что вы говорите, мать моя?! — удивился адепт. — Ощущения присутствуют не только во мне и в окружающем мире, а даже в запредельных сущностях. Я так чувствую, так понимаю. Что же вы пытаетесь мне объяснить?

— Только то, что есть. И никак иначе, — отрезала принцесса.

Вдруг во дворе какой-то из вольнонаёмных работников запел, что для храма было явлением редкостным: А, может быть, сама Нейф-Исида заставила кого-то запеть, чтобы между матерью и сыном не возникало пустых ненужных споров.

«Пойдём, я расскажу тебе, как совершал священные моления Осирису:

я увидел себя навьюченным ослом, —

ведь еду и питьё приходилось нести на спине.

Шея у меня, как у осла, не сгибалась, спина трещала.

Я пил протухшую воду и перед всеми зверями

был беспомощен, похожий на птицу в силках.

Пройдя по всему Египту, я понял,

что здесь я подобен дереву, источённому червями.

За всякий пустяк осла бьют подвернувшимися батогами.

Поэтому, писец, ты можешь изменить своё мнение о счастье животных». [43]

— Ты глянь, какие песни слагают! — развеселился Хозарсиф. — Это не для вас ли, мать моя? Не ради вашего приезда? Или для рабов, чтобы они не колотили ослов или коней, катающих сестру фараона?

— Перестань словоблудить. Ибо поплатишься, — заворчала на веселящегося сына женщина. — Лучше признайся, ты умеешь петь такие прекрасные гимны? Тебя обучали этому?

— Вовсе нет, мать моя, — ничуть не огорчаясь произнёс сын. — Скорее всего, я этого совсем не умею. Я не Бог в этом миру, мать моя и петь божественных гимнов не умею. Но я всё же знаю божественную песню, которую не мешало бы исполнить каждому. Всё, что даётся нам — благословение Божие. Вам ли, сестре фараона, не знать этого.

— Но владыка Египта — это ведь и твой родственник. Тем более что ты когда-то очень дружил с его сыном. Менефта давно окончил жреческую школу и также как ты получил посвящение Осириса.

— Фараон — это солнце, а наследник — луна. Когда луна следует за лучезарным богом поодаль, бывает светло днём и даже ночью. Когда же луна слишком близко подходит к солнцу, тогда она теряет своё сияние и наступает темнота. А когда луна оказывается впереди солнца, тогда непременно наступает затмение, что приносит в мир хаос.

— Вот как? — улыбнулась мать. — А не хочешь ли занять место луны? Ведь стоит только пожелать.

— Нет, я хочу только этого, — Хозарсиф показал на ковчег, стоящий у ног статуи Исиды, которой в этом месте храма было выделено особое место. — Вот это — есть власть, данная Богом. Все человеческие дела могут быть наделены настоящей Божественной силой, потому что в этом ковчеге хранится много тайных знаний, занесённых на глиняные таблички и свитки папируса. Только овладев всеми тайнами ковчега, человек сможет покорить мир и направить его с Божьей помощью по нужному пути.

— Ты, сын, сможешь принести в Египет множество пользы и спасения для подчинённых, — величественно произнесла принцесса. — Я знала это и всё у тебя впереди. Эсхмун [44] сохранит тебя.

— Отец небесный очистит душу мою, — склонил голову юноша. — И я, недостойный раб, постараюсь заслужить его благословение. Вот знак, к которому непременно надо стремиться. Тогда возникнет на земле все, и я — могучий — смогу многое. Это будет, мать моя. Я чувствую и знаю, что это будет. Когда человек не обижал ни женщины, ни ребёнка, ни мужчины, рук своих не запятнал кровью, не ел нечистой пищи, не присваивал чужого имущества, не лгал и не выдавал божественной тайны, обязательно ему будет помощь Свыше и немалая.

— Я согласна с тобой, сын мой. Да поможет тебе Бог.

И опять под сводами храма раздалась хвалебная песнь Осирису.