Юрий Милославский, или Русские в 1612 году

- Вот то-то, чтоб маху не дать. Если мне самому нельзя идти на конюшню, то хоть его вели сюда привести.

Приказчик задумался.

- Привести-то можно, - сказал он, наконец, - но уговор лучше денег: любуйся им как хочешь, но верхом не садись.

- Да как же я узнаю: годится ли он для меня, или нет? Позволь на нем по улице проехать.

- Нет, дорогой гость, нельзя.

- Нельзя так нельзя, вели хоть так привести.

- Андрюшка! - сказал приказчик одному молодому парню, который прислуживал за столом. - Сбегай, брат, на конный двор да вели конюхам привести сюда вороного персидского жеребца.

Кирша, поговорив еще несколько времени с хозяином и гостьми, встал потихоньку из-за стола; он тотчас заметил, что хотя караул был снят от ворот, но зато у самых дверей сидел широкоплечий крестьянин, мимо которого прокрасться было невозможно. Запорожец отыскал свою саблю, прицепил ее к поясу, надел через плечо нагайку, спрятал за пазуху кинжал и, подойдя опять к столу, сел по-прежнему между приказчиком и дьяком. Помолчав несколько времени, он спросил первого: весело ли ему будет называться дедушкою?

- Как же! - отвечал приказчик. - Я и сплю и вижу, чтоб завестись внучатами. Пора - шестой десяток доживаю.

- А что бы ты хотел для первой радости, - продолжал запорожец, - внука или внучку?

- Вестимо, внука! Девка - товар продажный: не успеет подрасти, ан, глядишь, и сбывай с рук.

- А я, прошу не погневаться, - сказал дьяк, - хочу не внука, а внучку.

- А почему так? - спросил хозяин.

- Да так! Скоро ли от внука-то детей дождешься?

Дедом быть весело, а прадедом еще веселее.

- Не успел дочери выдать, да уж о правнуках думаешь! Пустое, сват: дай господи внука!

- Пошли господи внучку!

- Так не будет же по-твоему!

- Ан будет! и если святые угодники услышат грешные мои молитвы...

- Послушайте, господа честные, - перервал Кирша, - ну, если я услужу вам обоим?

- Как так? - спросили вместе дьяк и приказчик.

- А вот как: если я захочу, то молодая родит двойни - мальчика и девочку.

- То-то бы знатно! - вскричал приказчик. - Я стал бы лелеять внука...

- А я нянчить внучку! - примолвил дьяк. - Да не издеваешься ли ты над нами?

- Право, нет! Послушай, хозяин, - продолжал Кирша вполголоса, - припаси мне завтра крупичатой муки да сотового меду, я и зготовлю пирожок, и как молодые его покушают, то чрез девять месяцев ты с внуком, а он с внучкою.

- Неужто в самом деле? - вскричал приказчик.

- Уж я вам говорю. Припасите две зыбки да приискивайте имена для новорожденных.

- Я назову внука Тимофеем, в честь боярина, - сказал приказчик.

- А я внучку - Анастасией, в честь боярышни, - примолвил дьяк.

- Так за здравие Тимофея и Анастасьи! - возгласил торжественно Кирша, приподняв кверху огромный ковш с брагою. - Многие лета!

- Многие лета! - воскликнули все гости.

- Ах ты родимый! - сказал приказчик, обнимая запорожца. - Чем не отслужить тебе? Послушай-ка: если я к трем боярским .корабленикам прибавлю своих два...

три... ну, куда ни шло!., четыре алтына...

- Нет, хозяин, не такое дело: за это мне денег брать не велено; а если хочешь меня потешить, так не пожалей завтра за обедом романеи.

- И вишневки, и романеи, и фряжского вина... и что твоей душеньке угодно будет!

- Ой ли так? Ладно же, хозяин, - по рукам!

- По рукам, любезный! Постой-ка: вот, кажется, и Вихря привели... Что за конь!

Кирша и все гости встали из-за стола и вышли вслед за хозяином на улицу. Два конюха с трудом держали под уздцы вороного жеребца. Он был среднего роста, но весьма красив собою: волнистая грива, блестя как полированный агат, опускалась струями с его лебединой шеи; он храпел, взрывал копытом землю, и кровавые глаза его сверкали, как раскаленное железо. При первом взгляде на борзого коня Кирша вскрикнул от удивления; забилось сердце молодецкое в груди удалого казака; он забыл на несколько минут все свои наме рения, Милославского, самого себя, - и в немом восторre, почти с подобострастием смотрел на Вихря, который, как будто бы чувствуя присутствие знатока, рисовался, плясал и, казалось, хотел совсем отделиться от земли.

- Ну, что? - спросил приказчик, - не правду ли я тебе говорил? Смотреть любо, знатный конь!.. А на что

он годится?

- Почему знать, хозяин? Мы и не таких зверей умучивали, и если б ты дозволил мне дать на нем концов десяток вдоль этой улицы, так, может статься...

- Нет, любезный, помни уговор.

- Да чего ты боишься?

- Как чего? Бог весть, что у тебя на уме. Как вздумаешь дать тягу, так куда мне будет деваться от боярина?

- Тьфу пропасть! Да на кой черт мне тебя обманывать? Ведь послезавтра я волен ехать куда хочу?

- То дело другое, приятель! Послезавтра, пожалуй, я сам тебя подсажу, а теперь - ни, ни!..

- Ну, хозяин! ты не хочешь меня потешить, так не погневайся, если и я тебя тешить не стану.

- Эх, любезный! и рад бы радостью, да рассуди сам... Как ты думаешь, сват? - продолжал приказчик, обращаясь к дьяку, - дать ли ему промять Вихря, или нет?

- Как ты, Фома Кондратьич, а я мыслю так: когда