Иванов день

Иван Сергеевич хотел мне надписать первый том на память, но у него не оказалось с собой ни самопишущего пера, ни даже простого карандаша. Их не было и у нас с Черненко! По этому поводу мы весело посмеялись, а Александр Иванович Черненко с присущим ему юмором сказал, что одной надписью на двухтомнике Ивану Сергеевичу не отделаться, выход такого солидного издания в Гослитиздате надо отметить чем-то существенным, и мы уговорились встретиться на другой день, вместе пообедать. Жили мы в разных гостиницах. Но встретиться нам не удалось. Утром за Иваном Сергеевичем пришел баркас, и он уехал. А через день в рыбацкие села, но далеко в низовье, с заездом в знаменитый астраханский заповедник, уехали мы с Черненко. (И двухтомник остался без автографа. Он до сих пор хранится у меня.)

Осенью 1951 года я снова оказался в Астрахани, на этот раз с женой.

Дней через десять мы получили письмо из Ленинграда.

Сестра моей жены писала о трагедии, происшедшей на озере Комсомольском…

Я хорошо изучил характер моей соседки Александры Ивановны Кривошеевой за трехлетний период жития под одной крышей. У нее было несколько литературоведческих трудов — помнятся «Эстетические взгляды Луначарского». На даче она писала морскую повесть и, если мне не изменяет память, о Канонерском заводе. С некоторыми главами я был знаком, как-то Александра Ивановна мне читала. Женщина она в общем была добрая, отзывчивая. Для меня она сделала много хорошего, и я этого не забываю. Но у нее, как и у каждого человека, были и свои недостатки. В частности, она любила повелевать людьми, не терпела, когда ей перечили, не соглашались с ней.

Трагедии, случившейся на озере, могло и не быть, окажись у Александры Ивановны более терпимый характер.

Как я узнал, вернувшись из Астрахани в Ленинград, погода в тот сентябрьский день с утра выдалась ненастной — то моросил дождь, то сильные порывы ветра вздымали на озере высокие волны. А озеро большое, тянется в длину на двадцать километров, к тому же глубокое и часто бурное без всякой видимой причины.

Оказалось, что за несколько дней до случившегося Александра Ивановна договорилась с Аленой, дочерью Соколова-Микитова, что если из города приедет Май, то они совершат на швертботе небольшую прогулку по озеру. И вот курсант Май приехал на выходной. Усталый, голодный с дороги, он позавтракал и лег отдохнуть. Но мать через полчаса подняла его. Как рассказывала потом сестра Александры Ивановны, Май всячески отбивался от этой поездки. Но он был послушный, воспитанный сын.

Александра Ивановна пошла на половину Соколовых-Микитовых поднимать с постели Алену. Та тоже отказывалась от прогулки на яхте, чувствовала себя усталой после бани: мылась первой, видимо, немного угорела. Ей вообще с утра нездоровилось. Была она на пятом месяце беременности. Да и сынишка Саша раскапризничался, не отпускал ее от себя.

Но у Кривошеевой был железный довод:

— Вы обещали, Лена!

— Но не в такой же ненастный день, Александра Ивановна! — взмолилась Лена. Она ждала из города мужа.

— На парусах только в ветреный день и выходят на прогулку. Вам ли бояться ненастья — пловчихе-перворазряднице? — и она нежно, но властно подняла Алену с постели…

А ветер на озере усиливался… Втроем они сели в швертбот, оттолкнулись от берега, вышли из камышовых зарослей на чистую воду, и Май поднял парус. И тут яхту понесло на большой скорости…

Разные люди на обоих берегах видели яхту с непомерно высоким парусом среди вздыбленных волн. Позднее — услышали крики на озере…

Но никто терпящим бедствие не смог помочь.

Их потом искали несколько дней. Сергею — мужу Алены, инженеру-автодорожнику — в поисках помогали Александр Решетов и отдыхающий в поселке Сергей Воронин. Кривошееву и ее сына нашли утонувшими на другом конце озера, километрах в пятнадцати от дачи. Алену — много времени спустя…

Можно только предполагать, как это произошло. При изменениях галса, когда швертбот повернул к берегу, громадный парус сильным порывом ветра прижало к воде, швертбот резко накренился (говорят, он оказался с облегченным килем, без свинцовой прокладки, потому и потерял остойчивость), и за борт, видимо, вывалился Май. Он был в брезентовой робе с застежками по низу брюк, которые и сыграли свою зловещую роль во всей этой трагической истории: роба сразу наполнилась водой, и Май камнем пошел ко дну. (Его нашли утонувшим стоймя!) В неуправляемой яхте, носимой по саженным волнам, остались две женщины: молодая, пловчиха, и пожилая. Алена скинула куртку и бросилась в кипящую холодную воду искать исчезнувшего сына своей соседки. Но не сумела одолеть волны, гонимой ветром, выбилась из сил и захлебнулась… Но может быть, она и успела найти Мая, а не смогла его дотащить до швертбота?.. Кривошееву нашли в лежащей на боку яхте, зацепившейся юбкой за крюк уключины, — не сделала ли это она сама?.. Не пыталась ли она кому помочь, может быть, той же Алене, но саженные волны не позволили это сделать, и сил не хватило?.. Скончалась она от разрыва сердца.