Иванов день

— Да не может быть! — Потрясенный Решетов сильнее сжал правой рукой ремень переброшенного через плечо ружья. Хотел тут же вернуться в лес, но его остановила Мария Павловна:

— А как поживает наша-то коза, Саша? — и засеменила к сараю.

И вдруг оттуда раздается крик:

— Саша, козы-то нашей нет!

— Как так нет?..

— А вот нет и нет!.. Смотри-ка, вон и волчьи следы!..

Мы поспешили к сараю, потом направились по волчьему следу. Он был здесь гораздо менее четок, чем у нас: видимо, зверь побывал тут еще рано утром. А может быть, это был и другой волк. Решетов скинул с плеча ружье и с самым решительным видом двинулся в лес.

…Тут я сделал паузу, раскурил потухшую трубку.

— Ну и как, нашел он хоть свою-то козу? О волке я уже не спрашиваю! — рассмеялся Соколов-Микитов.

— Нашел, но зарезанную волком.

— Да как же это Решетов ходит по лесу, когда у него волк хозяйничает во дворе! — Тут уж Соколов-Микитов возмутился.

— Ну что спрашивать с охотника, если он поэт… Наверное, размечтался в лесу, сочинял стихи, о волке ли ему было думать…

Иван Сергеевич долго качал головой. Это было выразительней любых слов.

— А у меня дома беда, Иван Сергеевич, — сказал я. — Жена мне теперь покою не дает, говорит — надо съезжать с дачи, боится за Танечку. Да и вашу квартиру надо обживать, и работать я вот стал в издательстве, зарплата нужна до окончания нового романа… И в архивах надо посидеть, и в Астрахань предстоит несколько поездок на встречу с героями гражданской войны и для изучения прошлого этого края.

Иван Сергеевич слушал-слушал меня, набил новую трубку, как-то осторожно, деликатно попросил:

— Если вздумаете оставить свою дачу, вспомните обо мне… Давно мечтаю о какой-нибудь хате на природе…

— Хорошо, Иван Сергеевич, — пообещал я.

И выполнил свое обещание.

Весной 1950 года, твердо решив оставить дачу, я позвонил Соколову-Микитову.

— Вы не могли бы приехать ко мне? — спросил Иван Сергеевич. — Посидели бы, поговорили. Заодно посмотрели бы и мою новую квартиру на окраине города. Возле нашего дома ведь чистое поле!

Я с удовольствием принял приглашение, и мы с женой поехали на Московский проспект. Дом его и на самом деле стоял последним на проспекте. В отдалении, намного отступя от проспекта, сиротливо высилось громадное здание Дворца Советов. (Теперь-то тут все неузнаваемо изменилось, и дом, в котором тогда жил Соколов-Микитов, оказался чуть ли не посредине проспекта, протянувшегося до самой площади Победы. Город разросся в этом районе к югу.)

Допоздна мы просидели у Ивана Сергеевича. Договорились и о деталях передачи ему нашей половины дома. Он только немного был смущен тем, что мы категорически отказываемся вести разговор о денежных делах, компенсации и т. д.

— Ну как же так, — сокрушался он, — ведь расходов у вас было немало по ремонту дачи и благоустройству участка… Все надо было везти на машинах из Ленинграда за сто тридцать верст… Только вот чтобы остеклить дом, рассказывал Решетов, ленинградский стекольщик содрал с вас семьсот рублей, так ведь?..

Я все превратил в шутку:

— Живем мы на вашей старой квартире, Иван Сергеевич? Живем!

Он не дал мне договорить:

— Но взамен я получил от государства эти хоромы!

— Это ничего не значит!.. И вы поживете на нашей даче!.. Вот так, по-братски, и порешим!

С трудом — но решили.

— Но все равно считайте, что я ваш должник, — не раз возвращался он к разговору о даче…

Лето Иван Сергеевич прожил там, походил по окрестным лесам, порыбачил с Решетовым, был очень доволен, а осенью того же 1950 года мы вместе с писателем А. И. Черненко встретили его в Астрахани.

Столкнулись мы с Иваном Сергеевичем у самых дверей почтамта. Отошли в сторонку, к газетному киоску, поделились впечатлениями об Астрахани. Поделились и своими творческими замыслами.

Ивану Сергеевичу хотелось побывать на рыбном промысле в осеннюю пору; на весенней путине он бывал; что-то ему еще следовало досмотреть. Если он за что брался, — это я хорошо знал по его книгам! — то делал свою работу добросовестно, с большим знанием дела. Вот многократно он бывал на Волге и на берегах Каспия, — и в Дагестане, и в Баку, и в Талышии, и рыбачил, и охотился на уток и на кабанов, — а что-то все еще тянуло его сюда. (Старания его я оценил через несколько лет, когда в «Молодой гвардии» вышла книга Ивана Сергеевича «Зеленый край». Это ведь целая энциклопедия по Волго-Каспию, неоценимый спутник каждого любителя природы, а не только охотника или рыболова.)

Во время нашей беседы, — тут же на улице, у газетного киоска, рядом с которым на раскинутых книжных прилавках продавались литературные новинки года, — я высмотрел и новый двухтомник Соколова-Микитова. И с радостью купил его. Никаких книг мы с Черненко не везли из Ленинграда, читать нам было нечего.