Иванов день

На богослужении Шептицкий также благословил бандеровцев на «святую борьбу с большевиками».

— Начинайте с богом! — сказал митрополит.

И бандеровцы начали… Они расстреливали, вешали, душили, рубили на куски. Опьяненные кровью, убивали и старых, и малых. И это происходило на всей территории Западной Украины, в сотнях ее городов, в тысячах сел и поселков, все три года немецкой оккупации и еще несколько лет после освобождения этого края, пока всех их не выкурили из последних лесных схронов или не уничтожили там же.

Вести одна важнее другой приходили в Зеленое и из более ближних мест. Ведь в шестидесяти километрах, в Станиславе, находилось непосредственное начальство попа Яскива и дьяка Борисюка — епископ Григорий Хомишин.

Этот епископ-холуй тоже всячески прославлял немецкое оружие и бесноватого фюрера. Много всяческих триумфальных встреч и богослужений в честь гитлеровской армии провел он в Станиславе. Церковь позаботилась, чтобы город утопал в фашистских знаменах, транспарантах и лозунгах. 12 июля 1941 года Хомишин при участии местного духовенства, представителей оуновской верхушки и делегаций прихожан из ближних сел отправил «архиерейскую службу богу» в честь немецких захватчиков и бандеровцев.

Поп Иван Яскив и дьяк Михайло Борисюк тоже были на службе в соборе, слушали, молились, перенимали «опыт предательства», которым потом воспользовались у себя в Зеленом. Они отдали гитлеровцам для переплавки все церковные колокола. Это произошло восьмого ноября, сразу же после храмового праздника св. Дмитрия. Самый большой колокол снимали пятьдесят человек, наиболее рьяные националисты из церковного прихода.

Если в Станиславе Григорий Хомишин за свои старания начальником гестапо Гансом Кригером был награжден легковым автомобилем, то дьяк Михайло Борисюк от гитлеровцев получил должность бургомистра сел Зеленого, Пасечного и Рафайлова.

Эта власть ему была уготована и пастырским посланием митрополита Шептицкого из Львова. В послании говорилось:

«…Повинен душпастир своєю властю назначити війта, радника і начальника поліції, пригадуючи вірним конечність послуху для німецко-військової влади.

…Треба також звернути увагу на людей, які щиро служили більшовикам».

Душепастырь Иван Яскив по совету новоиспеченного бургомистра назначил Луку Гринишака секретарем сельской управы, а матерого оуновца Василия Ференцюка, по кличке Нечай, — комендантом полиции.

Эта троица — Борисюк, Гринишак и Нечай — и стала выполнять вторую часть пастырского послания, хотя каждый из них в отдельности давно обратил внимание на людей, которые помогали большевикам строить новую жизнь. Списки преданных советской власти они составили еще до войны — к этому их обязывала инструкция ОУН 1939 года. Списки у всех троих точно по сговору открывались Смеречуками.

Однажды сынок Василий сказал отцу-бургомистру, что в последнее время комсомольцы его сторонятся, кажется, в чем-то подозревают…

— А ты как думал? Отец-то бургомистр, служит немцам! — ответствовал Михайло Борисюк. — Будут подозревать! А ты делай вид, что не замечаешь!

— Так вот, — продолжал Василий, — ячейка переходит на нелегальное положение, будет бороться с немцами, создадут партизанский отряд.

Да, такое решение Надворнянского райкома комсомола состоялось тогда, в июле 1941 года. Для подпольной работы в тылу у немцев оставался и секретарь райкома Дмитрий Прокопенко.

Известие Василия было чрезвычайное. Чтобы прижать всех этих преданных к ногтю, неплохо бы еще иметь свежие факты! И вот он — партизанский отряд, а может быть, и склад оружия?

Михайло Борисюк сказал:

— Следи, сынок, следи! Докладывай, что будут делать. Листовки писать или оружие собирать? Докладывай обо всем. Ты, главное, разнюхай, где они будут хранить оружие.

И послушный сынок докладывал…

У новоиспеченного бургомистра пока руки не доходили до своих. Куда они денутся? У него было много срочных дел. Он помогал полицаям отбирать скот, сгонять всех на дорожные работы.