Из Черниговской губернии

Заплетайся, плетень, заплетайся!
Завивайся, труба залатая!
Заверни, кумка крясатая!
Охъ сиръ скраводничакъ!
Патапивъ малыхъ дточекъ,
Да не въ сиръ, да не въ маслячко,
У сахорвое яблачко!..

Расплетайся, плетееь, расплетайся!

Развивайся, труба залатая!
Разверни, кумка залатая!
Охъ сиръ скраводничакъ!
Патапивъ малыхъ дточекъ
Да не въ сиръ, да не въ маслячко,
У сахорвое яблачко…

При первомъ куплет этой псни вс играющіе заплетаются въ плетень, а при второмъ — расплетаются.

5. Хороводная.

Карагодъ великъ, улица мала,
Нкуды втру прохолодати,
Жаркому сонцу разгулятися,
Буйному втру расшататися;
А уси за бабахи, усё за старыми.
Мритя вы, бабы, мритя вы, старыя.
На-три, на чатыри,
Па семира въ яму,
У вадну суботу,
Штобъ была безъ клапоту.
Карагодъ великъ, улица мала;
Нкуды втру прохолодати,
Жаркому сонцу разгулятися
Буйному втру разшататися,
А усё за двками, все за красными!
Идитя вы, двки, идитя вы, храсныя,
Па три, на чатыри.
Да семира замужъ,
У вадву нядлю,
Штобъ люди глядли, —
У вадинъ таночикъ,
Надъ адинъ вяночевъ!

Подъ эту псню играющіе бгаютъ попарно по улиц; передняя пара длаетъ ворота: возьмутся рука за руку, и въ эти ворота вс пробгаютъ; поэтому этотъ хороводъ называютъ «бгучимъ», а по здшнему — бягучихъ.

6. Хороводная.

Ты чували, ты видали
Маю жану Танку?
«Не чували, не видали
Твою жану Танку!»
А хоть жа вы не чували, не видали,
Дакъ я самъ бачивъ.
«Хоть жа ты и бачивъ,
Да мы таб не дадимъ.»
А я каши наварю
Сваю жану вазьму.
«А мы кашу паядимъ,
Таб жаны не дадимъ».
Я пираговъ напеку,
Сваю жану вазьму.
«Мы пираги паядимъ,
Таб жаны не дадимъ!»
А я пива наварю,
Сваю жану вазьму!
«А мы пиво попьемъ[10]

,Таб жаны не дадимъ!»
А я камень подпущу,
Сваю жану вазьму.
«А мы камень перебьемъ,
Таб жаны не дадимъ!»
А я стрлу подпущу,
Сваю жану вазьму.
«А мы стрлу переломимъ,
Таб жаны не дадимъ!»
А я перстень подмущу,
Сваю жану вазьму!
«Мы перстень на ручку,
Тваю жаву якъ сучку!
Гей, жана, да дому;
Дти кричать,
сти хочуть.
А на полыцы
Три паляницы,
То имъ дай,
То имъ дай».

Напвы псенъ есть и малороссійскіе, есть и великорусскіе. С. А. Мефедовъ для меня записалъ нсколько напвовъ.

— Не осталось и какихъ памятниковъ владычества Литвы въ Погар? спрашивалъ я здсь одного горожанина.

— Николаевская церковь была сперва костеломъ, а теперь она передлана на православную.

— Остались въ этой церкви какія нибудь иконы, образа изъ стараго костела?

— Нтъ, кажется; такъ только остался Галецкій, который такъ похороненъ.

— Кто такой этотъ Галецкій?

— Галецкій былъ большой воинъ. Я учился у дьякона, онъ тогда еще былъ дьяконъ… мы тогда мели церковь… дьячекъ и уронилъ въ церкви гривенникъ; гривенникъ покатился, да подъ полъ; подняли мостовину и вынули гривенникъ. Такъ я самъ въ ту пору видлъ склепъ, гд лежитъ Галецкій. Тутъ же нашли образъ святителя Николая; образокъ не большой, вершка въ полтора, а вмсто рамки — мдный блятъ въ полъаршина.

— А грамотъ никакихъ не остаюсь?

— Говорятъ, есть грамота царя Алекся Михайловича. Царь той грамотой пожаловалъ Погаръ на вки вчные быть городомъ.

— Гд былъ сперва городъ?

— Главный городъ сперва былъ на Замковой гор; такъ сперва и замокъ стоялъ.

Замковая гора у самой Судогости, очень крута и на нее взъхать можно только въ одномъ мст, и то, какъ мн говорили, здсь сдлана насыпь, а сперва былъ подъемный мостъ. Эта гора иметъ видъ урзаннаго конуса. Вершина горы — заросшая всякою дрянью площадь въ нсколько сажень, и на ней теперь одна только яма; стоявшія здсь войска построили себ манежъ, который, выходя изъ города, разорили.