Из хроники времен 1812 года. Любовь и тайны ротмистра Овчарова

Три дня они коротали на чердаке, один Пахом спускался в подвал за едой. Девятого октября в Кремль вошли сапёры Молодой гвардии с шанцевым инструментом, фитилями и пороховыми зарядами с проводниками и приступили к рытью подкопов. «Вскорости взрывать зачнут», — следя за манипуляциями гвардейцев, подумал Овчаров и подозвал Пахома.

— Как стемнеет, надобно разведку произвесть.

— Хранцуз-то што удумал! Ужель красоту неземную извести хочет?! — попеременно смотря на споро орудующих лопатами гвардейцев и поднимая взгляд на дворцы и соборы Кремля, в великом укоре качал головою мастер.

С наступлением темноты Пахом с Павлом вышли из Арсенала, наказав Акулине ни под каким видом не отлучаться с чердака. В темноте слышался скрежет цеплявших камни и кирпичи лопат.

— Неприятель за ночь отроет подкопы, а утром взорвёт Кремль, — поделился своими соображениями Павел, приближаясь к Троицким воротам. — Караулы, однако, на месте! — живо подаваясь назад, с досадой воскликнул он.

Несмотря на гвардейскую форму, он не отважился проходить вооружённый до зубов пикет, да ещё в компании с Пахом.

— Стало быть, сделаем проход в башенных воротах Арсенала? — намекая на заваленные камнями ворота Надвратной Арсенальной башни, предложил мастер.

— Попробуем! Лопат, кирок и ломов во дворе предостаточно.

Вооружившись потребным инструментом, шаг за шагом они подбирались к воротам, разгребая горы битого кирпича, песка и щебня. Проход в воротах французы завалили крупными камнями, а сами двери заколотили изнутри и снаружи досками, коих не пожалели. Обвалив несколько камней, Овчаров взобрался по ним на рукотворную гору и, ловко орудуя ломом, отодрал крепившие двери доски, после чего просунул меж ними лом, чтобы действовать им как рычагом. В это время Пахом обваливал и убирал камни, расчищая пространство перед дверьми.

— Пахом, поднимись-ка сюда с лопатой! — крикнул Павел, навалившись на лом тяжестью всего тела и оттягивая одну из дверей на себя.

Вставив в образовавшуюся щель лопату, теперь уже оба они что есть силы навалились на лом и сделали проём настолько широким, что вместе с гвоздями от дверей отошли прибитые снаружи доски. Рискуя поломать себе шеи, они выпрыгнули наружу, при этом Павел сильно расшиб колено. Прошагав вперёд саженей семьдесят вдоль внешней стороны стены, они замерли на месте. Характерное клацанье и звук отбрасываемой земли насторожили их.

— Глядите, ваше высокоблагородие, они прямо под нас копают! — не то с испугом, не то с возмущением воскликнул Пахом, указывая на горевшие факелы и копошившихся возле Угловой Арсенальной башни неприятелей.

— Пора съезжать отсюда, а то взлетим на воздух почём зря! — провозгласил Овчаров, потирая ушибленное колено. — Может, французы и вправду Кремль заминировали. А посему где нам хорониться? — в растерянности рассуждал вслух Павел.

— А ежели переночуем на старом месте, а опосля поглядим? — неуверенно предложил Пахом.

— Пожалуй… Токмо подалее от Угловой башни, а утром, как ты изволил выразиться, поглядим, — объявил мастеру о принятом решении Овчаров и повернул назад.

Пока они отсутствовали, ворота в башне предательски затворились. Как ни пытались они напереть на них плечом, двери не поддавались.

— Так… — протянул Павел, усаживаясь на землю. Колено ныло и распухало на глазах. — Прогуляюсь-ка к Угловой башне и посмотрю, что там и как. Вдруг солдаты закончили копать и поделятся инструментом!

Через четверть часа, сильно прихрамывая, он возвратился.

— Сапёры спустились под самую башню, но мне удалось разжиться лопатой. Кто-то из них позабыл её наверху.

— Одной лопатой мы дело не сладим, барин, — потирая лоб, пробурчал Пахом. Дюже тяжелы камни.

— Без тебя знаю, что тяжелы! Попробуем прикинуться неприятелем и сунемся к тем воротам, — кивнул в сторону Троицкой башни Овчаров. — Может, проскочим наудачу. А лопата нам поможет! Кстати, возьми-ка её! Да и форма, что на мне, подходящая… — отбросил последние сомнения поймавший кураж Павел и решительно двинулся вперёд.

Им повезло. Возле ворот толпились пытавшиеся попасть в Кремль французы. Один из них громко отчеканил пароль, услышанный ловившим каждое слово Овчаровым. Лопата и капральский мундир драгуна Молодой гвардии довершили дело. Занятые бурным спором, пикетчики, бегло осветив факелом Павла, не заинтересовались его спутником с лопатой, шедшим позади. Пожелав доброй ночи, они пропустили их. Оказавшись в Кремле, Овчаров указал на торцовую стену Арсенала.

— Здесь на чердаке и схоронимся, токмо надо будет подвалы осмотреть. Может, туда станок перетащим. — Мысль о деньгах не оставляла Павла, а с уходом французов завладела им с особенной силой. «Окромя выкупа закладной на имение, придётся отстраивать оранжерею», — размышлял он, идя за Пахомом, освещавшим дорогу припасённым загодя факелом.

Гравёр неторопливо поднимался по устроенному в арсенальном дворе пандусу, загромождённому лафетами, зарядными ящиками и выкатившимися орудиями, и на чём свет костерил французов.