Из любви к тебе

И да, завтра мы едем дальше. Мы – это команда проекта «Регион заботы»[24] из пятнадцати офигенных молодых ребят с живыми незашоренными мозгами, с уверенностью в том, что невозможное – возможно. Потому что, чтобы менять и помогать, – надо видеть и знать.

* * *

Совершенно замечательные люди работают в таких местах: в хосписах, в ПНИ[25], в отделениях милосердия – просто их не обучали, им никто не показывал, как надо. Они счастливы любой помощи и осваивают знания с жадностью. Везде удивительные медсестры. Младший персонал – уставшие и выгоревшие ангелы с крыльями, которые они не могут расправить: тесно и нет сил. Проблемы – с руководителями учреждений.

Лично меня не задевают никакие выпады про сотрудничество с властями, и я продолжу это мегаважное и плодотворное сотрудничество, потому что именно благодаря ему во многих регионах мы будем с губернаторами обсуждать как менять ситуацию, и будем помогать этим изменениям, и да – я в них верю, иначе не вставала бы утром и не ехала бы дальше. Я тут, на этой земле и в этой стране хочу стареть и умирать, просто в других условиях, и всячески буду содействовать появлению этих других условий.

И да, мое отношение к властям и чиновникам меняется. Более того, мое отношение меняется ко всем, с кем я общаюсь, ведь при непосредственном общении глаза в глаза во всех начинаешь видеть людей, всех начинаешь понимать и прощать: люди такие и ведут себя вот так, потому что их так воспитывали, они так росли, они не видели других примеров. Прежде чем наказывать, надо показывать и обучать. Поэтому я продолжу ездить, показывать, обучать.

И главное, я убеждена: пока я верю в людей, во всех – в тех, с кем работаю, в тех, кто со мной в поездках, в тех, кто оплачивает эти поездки, и в тех, от кого зависят изменения, – пока я в них верю, все будет получаться.

Главное:

Верить.

Не спешить.

Работать.

Не расстраиваться.

Думать.

* * *

Регионы в нашей стране все очень разные. Только, как показывает работа в хосписе, все люди в них одинаковые, особенно когда им нужна паллиативная помощь. Главным преимуществом проекта «Регион заботы» стало то, что мы с командой и экспертами могли напрямую выходить на губернаторов, общаться, объяснять им то, что поняли уже многие тысячи людей, которые поддерживают фонд помощи хосписам «Вера».

Хоспис – это про каждого из нас. Хоспис – это дом. В хосписе не больно, не страшно и не одиноко. В хосписе – жизнь на всю оставшуюся жизнь. И те, в ком это откликается, – я сразу понимала – не будут отвергать помощь, а сами помогут в своих регионах все организовать. Те губернаторы, у кого это не вызывало отторжения, с интересом расспрашивали о том, что не получается, или начинали с первой встречи вспоминать, как уходили из жизни их близкие. Я понимала, что они действительно могут быть опорой и в их регионах можно что-то сдвинуть. К сожалению, я не сумела объездить все субъекты. И не все, с кем удалось поговорить, отнеслись со вниманием.

Но во многих все же, мне кажется, я нашла и понимание, и поддержку, и готовность к личному контакту, и главное – желание по-простому, по-человечески почувствовать, через что проходит вся семья, когда тяжело болеет и умирает близкий человек – взрослый или ребенок.

Я не могу работать с человеком, если я его не чувствую, если я ему не доверяю, если нет партнерства в отношениях. Это партнерство специальным образом нужно выстраивать. Крупные чиновники, как правило, люди очень закрытые, партнерство и близостьс ними мало реальны. Но как-то преодолевать барьеры необходимо.

Губернатор Глеб Сергеевич Никитин не только проникся нашей темой и даже поволонтерил в хосписе, но и задался целью именно в Нижегородской области начать капитальную реформу социальной сферы.

С начала 2020 года я регулярно езжу в Нижегородскую область как советник по социальной политике губернатора Глеба Никитина. Сейчас, конечно, пореже – дома в Москве дел с этим ковидом невпроворот, да и перемещаться по стране стало труднее. Но все же я поехала.

Очень непростая ситуация сложилась в Дивеевском монастыре[26], где произошло массовое заражение COVID-19. Место это невероятное. Для многих людей по-настоящему святое. Порядки на территории монастыря не мирские, там даже дезинфекцию толком не провести. А монахини – в основном пожилые женщины с массой сопутствующих заболеваний. Заболевших очень много: все-таки, как бы нам всем этого ни хотелось, пасхальная неделя вирусу не помеха.

Многие монахини десятилетиями не покидали монастырских стен, для них обычный выход в мир – стресс. А выход в мир, где, оказывается, какая-то ковидная пандемия, где почему-то нельзя вместе молиться, трапезничать, а в пасхальную неделю нельзя похристосоваться, где люди ходят в масках, где въезд в Дивеево перекрыт бетонными блоками, а врачи в больнице похожи на космонавтов, – думаю, для них это просто конец света.

Одна из монахинь в приемном покое больницы жалобно так говорила: «Конечно, я понимаю, мы наказаны за свое легкомыслие, нам же велено было не проводить службу…»