Из любви к тебе

Я не люблю бывать в Израиле? Тут жарко? Зачем же тогда я продолжаю возить сюда всех своих? Всех бы привезла посмотреть и поучиться, если бы смогла. Потому что всё, что мы видели, во многом создавалось нашими бывшими соотечественниками. Мы с ними смотрели одни и те же фильмы, росли на одних и тех же мультиках, засыпали под одни и те же колыбельные. Они говорят на том же языке, что и мы с вами. Они смогли, значит, и мы сможем.

И не имеют значения неважный сервис, жулики-таксисты и грязные тарелки. Потому что это – частности. Частности в государстве, где все сделано для человека. В государстве, которое все годы, каждый день своего существования живет в состоянии войны, все сделано для человека. Несовершенного, иногда больного, испуганного, бедного, порой нечистоплотного и с дурным характером; для человека, который плохо пахнет, дряхлеет к старости, беспомощно ворчит и обязательно в конце концов – умирает.

Эта земля приняла к себе тех, кто выжил. Выжил, потеряв шесть миллионов своих близких – детей, мам, пап, братьев, сестер, бабушек, дедушек, друзей. Шесть миллионов смертей, страшных не только потому, что они были насильственными, а еще и потому, что каждой смерти предшествовали страх, боль, унижение и одиночество.

Израиль создавался людьми, которые после Холокоста продолжили жить с кровоточащей дырой в сердце. Это государство не могло стать иным, потому что построено неравнодушными. И построено оно так, чтобы не было больше потеряно ни одной жизни, чтобы никто не чувствовал себя униженным, чтобы никому не было страшно – что бы ни случилось.

Просто взять за руку конкретного человека

В лагерь Центра лечебной педагогики на Валдае я собиралась несколько лет. И вот в этом году наконец доехала. Несмотря на мой скепсис по отношению к проживанию в палатках с комарами на природе, это оказалось абсолютно фантастическое место. Сосны, воздух, бывший пионерский лагерь, потрясающая еда от писателя и главного редактора журнала «Гастрономъ» Марианны Орлинковой – всё с такой любовью и заботой… И даже комаров не было.

Еще год назад я сама не понимала, кто они – люди с ментальными нарушениями? Что это за инопланетяне и как с ними можно взаимодействовать? А сейчас я знаю, что они – это свет, они излучают тепло, любовь, добро, они какие-то невероятные, они не испорчены той цивилизацией, которой испорчены мы все. И состоят они исключительно из способности любить без причин. Любить без условий. Когда эти люди начнут жить рядом с нами – в выигрыше, в первую очередь, будем мы.

Я слушала лекции, читала свою, вместе с исполнительным директором питерской благотворительной организации «Перспективы» Екатериной Таранченко мы рассказывали про проект «Эвакуация». И смотрела на всех этих людей, которые работают с ментальными инвалидами, осознавая, насколько же они другие. Впрочем, как и все общественники, каждый из которых уверен, что мир можно изменить. У них всех есть абсолютная убежденность, что люди с психическими нарушениями – это прежде всего люди. И по-другому быть не может.

Я приехала на Валдай рассказать про нашу общую задачу – начать перестраивать систему социальной помощи, потому что у нас сейчас система про систему, а она должна стать про человека. Да, на все это требуются годы, но ничего страшного, если мы будем делать это вместе, то все получится…

И вот я все это им рассказываю, а Ваня Рожанский, директор Благотворительного фонда помощи людям с нарушениями развития «Жизненный путь», мне говорит: «Нюта, а вы вообще сами во все это верите?..»

С моей поездки туда прошла неделя, а я по несколько раз в день возвращаюсь к этому вопросу. Пытаюсь понять, почему я в это верю. А я правда верю. И буквально позавчера я, кажется, наконец сформулировала ответ.

Все, кто были на Валдае, несмотря на отсутствие законодательной базы, на ограничения системы, на сопротивление властей, на нехватку денег, просто брали за руку конкретного человека – умирающего ребенка, ребенка с синдромом Дауна, человека с ментальными нарушениями – и становились их проводниками в нашу с вами обычную нормальную жизнь. Они это сделали вне системы и для человека. Ровно так, как это должно быть.