Из России в Китай. Путь длиною в сто лет

«Дорогие Мин и мамочка!

Чувствую себя хорошо, хотя вчера и сегодня вечером температура 37,2, но это не страшно. Сегодня в 6 ч. утра первый раз принесли мне кормить дочку. Вас всех интересует, какая она? Мин, она настоящая китаяночка – удлиненные глаза, широкий нос. Вчера, когда я ее увидела, она показалась мне совсем некрасивой, но сегодня уже через каждые три с половиной часа (время кормежек) она для меня все хорошеет и хорошеет. Волосенки у нее совсем черные. Мамочка, не огорчайся, что у тебя такая совсем восточная внучка – она будет хорошей девочкой.

Большое спасибо, Мин, за вчерашнюю передачу. Цветы стоят около меня и замечательно пахнут. Сестра, принесшая дочку для кормления, поднесла ее к цветам понюхать, но на ее слова: “Нюхай, нюхай, это для тебя” дочка, оставшись равнодушной, соизволила приоткрыть только один глаз».

Услышав, что я родила, муж тут же примчался, чтобы посмотреть на ребенка, но его в палату не пропустили. Вообще мужчин в палаты не пускали из гигиенических соображений, поэтому они прилипали к окнам – это был первый этаж – и «высматривали» новорожденных, когда их приносили кормить. На второй или на третий день Ли Мин пришел опять, в положенный час. Я вышла к нему в приемную. Он принес собственноручно приготовленный куриный бульон и еще какие-то вкусные вещи, но главной его целью было посмотреть на малышку.

Через неделю за мной приехали опять же Ли Мин и Мария, закутали девочку в одеяло и повезли нас домой. Новорожденная дочка была такая маленькая, что веса почти не чувствовалось. А что можно было ждать? Я ведь все эти месяцы питалась одной картошкой. Ли Мин держал на руках легкий сверток и все время заглядывал в него: боялся обронить ребенка по дороге.

Выбирать имя дочери муж предоставил мне, и я назвала ее Инной. Это имя мне нравилось своей звучностью и незатертостью, в те времена оно было редким. Когда я оказалась в Харбине, моя тамошняя няня из местных русских, узнав, как зовут девочку, всплеснула руками:

– Господи, Лизавета Павловна! Как же вы ее так назвали – это ведь мужское имя!

Но откуда мне, воспитанной в советское время, было знать, что в святцах действительно стоят имена трех святых мужского пола, почитаемых в один день, – Инна, Пинна, Римма!

Интересно, что уже в Китае муж, назвав дочь по-китайски «Иннань», выбрал для нее иероглиф «нань», что означает «мужчина».

А в Москве, когда я пошла в ЗАГС оформлять метрику о рождении, тоже случилась оказия: сотрудница учреждения никак не могла понять, какую фамилию и отчество следует давать ребенку, у которого в графе «отец» значится Ли Мин. Она настаивала, что надо написать Инна Ли Мин. Я возражала:

– Нет, напишите Инна Ли, ведь фамилия отца Ли.

– Почему Ли? Это слишком коротко!

– У китайцев все фамилии короткие.

– Ничего не знаю. Должно быть: Ли Мин.

Бюрократическая дама уперлась и все тут. Никакие аргументы не действовали. Наконец меня осенило:

– А вы позвоните начальству, пусть оно решит.

Начальство оказалось более разумным. Прозвучала инструкция:

– Пишите как говорит мать. Ей виднее.

Так в документах появилась Инна Миновна Ли.

* * *

После выхода из роддома я все начала делать сама: стирать пеленки, купать ребенка, гулять с ним, благо стояла еще теплая погода. Кормила дочку грудью, молока было достаточно, несмотря на скудость питания. По окончании декретного отдыха вышла на работу, а малышку стала оставлять на попечение мамы, но по вечерам и в выходные дни занималась ею сама. Все шло хорошо, пока было тепло. Но осенняя погода в Москве противная: серое небо, дожди, мокрый снег. Сыро, промозгло становилось и в комнате, потому что отопление работало слабо, температура поддерживалась всего в несколько градусов выше нуля. Ночью от пеленок шел пар, когда я их меняла. Надо было проворно управляться с этим делом, чтобы не застудить ребенка. Купать, конечно, приходилось редко, да и то в комнате у соседки, где стояла железная печка.