Из России в Китай. Путь длиною в сто лет

Борьба с «четырьмя вредителями» была всего лишь прелюдией к так называемому большому скачку 1958 года, когда Китай решил в кратчайший срок опередить промышленно развитые страны и вырваться в первые ряды по экономическим показателям. В ноябре 1957 года, во время поездки в Москву на Совещание коммунистических и рабочих партий, Мао Цзэдун услышал, как Хрущев на банкете стал хвалиться: «Мы через пятнадцать лет Америку догоним и перегоним!». Мао, не пожелав отстать, громогласно заявил: «А мы через пятнадцать лет догоним и перегоним Великобританию!»

Вскоре была сформулирована четкая задача: прежде всего догнать и перегнать Великобританию по выплавке стали. Между тем Великобритания тогда производила более двадцати миллионов тонн стали в год, а Китай – всего пять миллионов. Но китайцы решили в течение года во что бы то ни стало переплюнуть англичан. Металлургических заводов и комбинатов для этой цели, естественно, не хватало. И вот какому-то олуху пришла в голову мысль, что сталь можно плавить в так называемых малых печах доморощенным способом.

И тут началось какое-то безумие – «всенародная плавка стали». «Металлургами» стали все: рабочие всех профессий, учащиеся, преподаватели, служащие. Плавка велась на городских улицах, площадках, стадионах денно и нощно. Преподаватели и студенты нашего института по очереди заступали на ночные дежурства и приходили с утра на занятия измученные, с воспаленными глазами, в пропахшей дымом одежде. Делалось все это не из-под палки, а с огромным энтузиазмом, который увлекал самых маловерных. Даже вдова Сунь Ятсена Сун Цинлин выходила к доменной печи, которая была устроена прямо в саду ее огромной резиденции. Это был демонстративный жест поддержки и участия.

Я, как иностранная гражданка, была освобождена от участия в этой кампании. Но однажды меня вместе с советскими специалистами повезли на экскурсию в пригород. Здесь на огромном открытом пространстве перед нами предстало скопище примитивных сооружений, похожих на фантастический башенный город. Это были пресловутые «малые доменные печи». Около них копошились сотни людей, которые что-то вывозили, подносили, бросали в открытые дверцы. Из недр печей вырывалось адское пламя, высвечивающее усталые прокопченные лица. Клубы дыма, рассыпая искры, поднимались к небу. Впечатление было потрясающее.

Но я – не металлург, а человек, совершенно не искушенный в производстве, – все-таки подумала: «Если так просто варятся чугун и сталь, то какого черта нужны все эти домны, мартены, разное дорогостоящее оборудование?»

Я начала приставать к нашим экскурсоводам:

– Скажите, а вот то, что выходит из этой печи, годится хоть на что-нибудь?

Мои сопровождающие отворачивались, мычали что-то нечленораздельное. Наконец кто-то тихо признался:

– Даже лопаты гнутся, если их сделаешь из этого варева!

Я ужаснулась: тогда зачем все это? Сизифов труд!

Вместо того чтобы заниматься сельскохозяйственным трудом, крестьян сгоняли варить сталь. Часть из них отправляли в горы искать руду. В некоторых районах действительно нашли какие-то куски руды, лежавшие на поверхности. По крайней мере, об этом победно рапортовали газеты. Но, конечно, подобные «геологоразведочные работы» не могли обеспечить сырьем многомиллионную массу сталеваров. Тогда развернулось движение по сбору металлолома. В ход пошло все, что можно было собрать. У нас на Бэйцзигэ сняли литые чугунные ворота и заменили безобразными деревянными. Особенно старались школьники. Сын Ани Чжао Сюнь, восьмилетний активист, схватил прелестный медный столик старинной работы и поволок сдавать в утильсырье. Хорошо, мать остановила его прямо в дверях и с трудом, но вырвала-таки фамильную вещицу из рук сознательного пионера. Дело кончилось страшным ревом, но столик был спасен. И такие сцены разыгрывались во многих семьях.

В деревнях отнимали у крестьян их единственное богатство: чугунные сковородки, медные чайники, выкапывали из земляного пола казаны, в которых готовилась пища. Но еще хуже было то, что ради металлургической кампании крестьяне были оторваны от полей в самый разгар земледельческих работ, и сельское хозяйство рухнуло.

«Большой скачок» охватил всю страну. Помимо варки стали звучали призывы к всеобщему новаторству. На предприятиях это выражалось в том, что технически неграмотные люди (а таких было большинство) пытались осуществить свои бредовые идеи, искренне принимая их за «техническую революцию». Так, например, на ткацкой фабрике решили изменить технологию набивки тканей, отказавшись от медных валиков («медь – это так дорого!») и заменив их более дешевыми керамическими. Сделали новый агрегат, но выяснилось, что керамические детали настолько утяжелили его, что он вообще перестал двигаться. А в бюро переводов ЦК за неимением другой техники решили реформировать пишущие машинки и долго бились над тем, как заставить их работать от ножного привода.