Изабелла и Молли

Тони поднесъ ея руку къ губамъ.

— Какой у тебя хорошій видъ, Молли, — сказалъ онъ. — Ты напоминаешь мн созданіе, выходящее изъ прудовъ.

— Кого? — спросила Молли, — лягушекъ?

— Да нтъ же, не лягушекъ. Этихъ милыхъ мокрыхъ двушекъ, ни во что не одтыхъ. Какъ ихъ называютъ? Наядами, не такъ ли?

Молли разразилась жемчужнымъ смхомъ.

— Для моего платья это не комплиментъ, — сказала она. — А его покрой какъ разъ сдланъ для меня специально. Оно теб не нравится?

Тони отступилъ на шагъ назадъ и пытливымъ взглядомъ окинулъ ея платье.

— Оно восхитительно, — заявилъ онъ. — Предполагаю, что художникъ теперь лежитъ тяжело страдая отъ нервнаго переутомленія.

— Во всякомъ случа у него есть время придти въ себя, пока ему не заплатятъ, — успокоила его Молли.

Раздался ясный звукъ серебрянаго гонга, и Молли просунула свою руку въ руку Тони.

— Пойдемъ быстре, — сказала она. — Будутъ рябчики, и было бы ужасно, если бы они простыли. Не правда ли?

Тони встряхнулся.

— Есть трагедіи, о возможности которыхъ лучше даже не думать, — заявилъ онъ.

Во время завтрака, сервированнаго въ красивой залитой солнцемъ маленькой столовой Молли, оба безобидно болтали какъ люди, которые не имютъ по отношенію другъ къ другу никакихъ иллюзій, но при этомъ все-таки очень дружны между собой. Завтракъ былъ великолпный, и Клодина прислуживала съ граціозной ловкостью, придававшей всему еще большую прелесть.

— Мн кажется, что я влюбился въ твою новую двушку, — задумчиво замтилъ Тони, когда, наконецъ, остался наедин съ Молли, попивая кофе и куря сигареты.

— Я очень рада, что она теб нравится, — сказала Молли. — Но если ты раньше не виделъ ее, то это только доказываетъ, насколько ты не обращалъ на нее никакого вниманія. Она у меня уже съ Рождества.

— Мн нравится ея лицо, — продолжалъ Тони. — Въ немъ есть что-то чистое. Она выглядитъ такъ, какъ будто ее выбросили изъ монастыря за то, что она слишкомъ хороша.

— Она вовсе нехороша, — сказала Молли.

— Это длаетъ ее еще боле восхитительной. Хорошо выглядть и быть при томъ дурной, — какая идеальная комбинацiя!

— Въ такомъ случа мн бы отчаянно не везло, — сказала Молли. — Съ моими рыжими волосами и красными губами я выгляжу весьма порочной, и при томъ я вдь до-скуки хороша. Инстинктивно, впрочемъ. Я хотла бы съ тобой поговорить о моей морали, — продолжала она посл короткаго молчанія. — Это главная причина, почему я пригласила тебя позавтракать.

Тони налилъ себ рюмку ликера.

— Молли и ея мораль — боле подходящей темы для разговора за дессертомъ не могу себ даже представить.

Молли закурила сигарету и подала Тони маленькій серебряный портсигаръ.

— Я хотла бы объяснить теб дло съ Питеромъ. — Она откинулась въ своемъ кресл. — Видишь ли, Тони, ты единственный человкъ во всемъ свт, съ мнніемъ котораго я вообще считаюсь. Я не знаю, что бы стало со мной безъ тебя тогда, когда я удрала изъ дома. Ты помогъ мн попасть на сцену и мн не хочется, чтобы ты считалъ меня пропавшей. О, я знаю, что люди разсказываютъ обо мн отвратительныя вещи, но въ конц концовъ, это разсказываютъ обо всякой двчонк, которая выступаетъ въ оперетк. Разсказываютъ, что я жила съ какимъ-то раджей, что у меня черный младенецъ и Богъ знаетъ что еще, но въ конц концовъ — это все клевета. Я, конечно, не стану отрицать, что имла цлый рядъ подобныхъ любезныхъ предложеній, но я отклоняла вс, пока не явился Питеръ.

— Какъ ты, собственно говоря, напала на Питера? — освдомился заинтересованный Тони.

— О, я не знаю, — откровенно отвтила Молли. — Полагаю, что въ начал мн его было жалко. Вдь ты знаешь, какъ онъ глупъ. Каждый въ состояніи обставить его, а эта маленькая фальшивая кошка, Марія д’Эстелла выманила у него тысячи, и при томъ она все время имла дло еще съ полдюжиной другихъ. Ну, тутъ я и подумала, что хочу перебить его у нея попросту, чтобы дать ей урокъ хорошаго поведенія.

— Если случай правильный, то этотъ урокъ былъ не особенно удачнымъ, — вставилъ замчаніе Тони.

Молли засмялась.

— Ну, во всякомъ случа это было началомъ всей исторіи. Питеръ страшно влюбился въ меня и посл того, какъ я часто бывала съ нимъ вмст и нсколько разъ сердито отшивала, когда онъ становился нжнымъ, я наконецъ искренне полюбила его. Видишь, если бы онъ не былъ королемъ, то онъ наврно былъ бы очень славнымъ парнемъ. Въ сущности говоря, онъ только ужасно избалованъ. По своей природ онъ ничуть не пороченъ. Понятно, онъ слабъ и глупъ, но я вовсе не выношу умныхъ мужчинъ; глупые мужчины очень привязаны и ихъ можно заставить длать все, что угодно. Знаешь ли ты, что Питеръ, напримръ, во всемъ спрашиваетъ моего совта?

— А что говоритъ по этому поводу Да-Фрейтасъ? — мягко осведомился Тони.

— О, Да-Фрейтасъ! — лицо Молли совершенно изменилось. — Онъ ненавидитъ меня, Тони; онъ не въ состояніи выносить, чтобы кто-нибудь другой, кром него, имлъ вліяніе на Питера. Противъ Маріи д’Эстелла и подобныхъ ей онъ ничего не иметъ, хотя он и стоятъ много денегъ, но онъ бы дорого далъ, чтобы отделаться отъ меня. Ему пріятне всего, когда Питеръ слабъ и распутенъ и не заботится ни о чемъ. Тогда вся власть находится цликомъ въ его рукахъ.