Избавление

— Нанялся простым стражником, — оскалился в улыбке Мортек. — Кстати, без жалованья. Или нельзя?

— Толку от тебя, как от простого стражника, — пробормотала незнакомка. — Впрочем, лучше чем ничего. Эйконец, энс, монастырская воительница, колдун с кровью умбра и ты.

— И я, — кивнул Ян.

— Не ожидала, — призналась незнакомка.

— Так бывает, — сказал Ян. — Хотя я бы и сам не поверил. Не все свершается по воле нашей.

— Это точно, — заметила незнакомка и посмотрела на Гледу. — Но в безволии удачи еще меньше. Ты как? Узнаешь меня?

— Кажется… — пробормотала та. — Я тебя видела. Мельком… На площади Альбиуса. В тот день, когда началась жатва.

— Точно так, — кивнула незнакомка. — Я — Чила. Или Чилдао. Правда, когда мы встречались с тобой раньше, я большую часть времени выглядела иначе. Но теперь особого выбора нет. А это, — она кивнула на мальчишку. — Мой… напарник. Его зовут Ролиг.

— Филии… с нами нет, — прошептала, с трудом сдерживая слезы, Гледа. — А я вот…

Она показала на живот.

— Я знаю, — сказала Чила. — Успокойся. Мы с этим сладим.

— Ты убила ее? — спросила Гледа. — Убила Адну?

— Нет, — покачала головой Чила. — Это пока невозможно. Но какое-то время у нас есть. Хотя его и немного. Поспешим. В бухте стоит мой корабль. Мы отплываем. Срочно.

— Почему? — спросил Скур.

— Оглянись, — посоветовала колдуну Чила.

Гледа обернулась вслед за колдуном. В трех или четырех лигах показался огромный, в несколько сот всадников, отряд.

— Это за вами, — сказала Чила. — Надеюсь, кто-то возьмет нас на своих лошадей? С этой напастью я не слажу.

Глава двадцать шестая. Проклятье

«Главное становится различимо, когда иссякает прочее»

Пророк Ананаэл. Каменный завет

Вся эта земля — Йерана, Одала, Исана и Перта — не страдала излишней упорядоченностью, которая была свойственна Фризе, где, как то и дело вспоминала Рит, даже деревья в лесах были высажены по натянутой нитке. В то же время на берканской равнине не было простора, привычного в степи или в Хели. Взгляд, куда не посмотришь, обязательно упирался или в тенистый перелесок, или в холм, или в известковые скалы, или цеплялся за какую-нибудь деревеньку. Тем удивительнее для Рит было увидеть, как назвала его Пайк, пертский уступ. Хотя Лон не преминул заметить, что чаще эту складку рельефа в Беркане обзывают райдонским порогом. Почему что-то, находящееся в Перте, следует называть райдонским порогом, Рит так и не поняла, до Райдоны, как заметил тот же Лон, оставалось еще не менее трех десятков лиг, но сразу же придержала коня, едва разглядела удивительное образование. Отсюда, с каменистого проселка, по которому отряд Рит продолжил свой путь едва ли не затемно, этот уступ или порог скорее напоминал вырезанную из желтоватой породы стену, что перегораживала равнину с запада на восток, вздымаясь над нею не менее чем на полсотни локтей. Но если это действительно был уступ, то в таком случае огромный кусок Терминума однажды поднялся на эту высоту или же опустился на нее и разорвал и дороги, и поля, и все прочие связи. Целый мир треснул и раскололся.

— Семьсот лет назад это случилось, — сказала Пайк. — Да, когда весь Терминум рассек на две части большой провал, беда не миновала и этот край. И тянется теперь эта стенка почти на три сотни лиг. С востока подходит к самому устью Дибда, считай к Райдо, с запада гаснет где-то в середине Перты. На полпути к Ташкелю.

— И что же, везде такой высоты? — спросила Рит.

— Нет, — прищурилась, вглядываясь в открывший пейзаж, Пайк. — К Райдо, правда, и того выше становится, чтобы попасть в город, надо спускаться к морю и нанимать судно, из-за этого подъема там и Дибта в море обрушивается с водопадом, а на западе уже через сотню лиг становится ниже раза в два. А потом и вовсе напоминает не слишком высокий вал. Полно и дорог, и подъемов. А здесь только по лестнице…

Рит пригляделась. Дорога, на которой они стояли, упиралась в деревеньку и не слишком высокий холм, увенчанный сложенным из белого камня бастионом. Точно над деревенькой желтоватую с зелеными проплешинами плоскость стены перечеркивала черная тень.

— Это и есть менгир-лестница? — спросила Рит.

— Он самый, — кивнула Пайк. — Когда-то это был самый высокий менгир во всем Терминуме. Из известных, конечно. Некоторые говорят, что их полно и на морском дне, хотя возвышается со дна лишь один, который так и называется — морской. Но это на севере Райдоны, в рыбацкой деревушке. А из сухопутных этот. Он вздымался над землей на четыре сотни локтей. Выше урсусского менгира. А когда все это стряслось — упал.

— Упал и не разбился? — не поняла Рит.

— В летописях написано, что медленно опустился, — сказала Пайк. — Словно прилег. А на холмике, что вздыбился под его основанием при этом, стража Перты возвела вон ту башню.

— А почему лестница? — спросила Рит.