Избранник вечности

Харидем, услышав несправедливые обвинения, не сдержал эллинского порыва, сокрытого в ненависти ко всему персидскому. Без разрешения царя посмел возразить высокопоставленному вельможе, чем нарушил придворную традицию:

— Бесс! Разве ты даром служишь своему царю? Разве я не воюю за своё Отечество против проклятого Македонянина, тирана любимой мной Греции?

Среди царедворцев поднялся шум. Послышались недовольные голоса:

— Грек нас оскорбил!

— Великий царь, он сомневается в нашей преданности тебе!

— Харидем предаст тебя и всех персов, как предавал других покровителей.

Бесс, чувствуя поддержку военачальников, упал в ноги Дарию.

— Царь царей, если ты поставишь Харидема командующим над нами, невольно допустишь предательство нас с тобой эллинам, поскольку с ними он одной крови. Неужели среди персов ты не находишь достойнейшего? Нам не с руки подчиняться греку и наёмнику, даже если он показывает себя героем.

Лицо Дария стало непроницаемым; на шее вздулись мышцы, кровь внезапно окрасила бледные щёки. Бесс прав, лишь отстаи вая своё достоинство. Но среди персидских полководцев действительно нет ни одного, кому можно доверить решающую битву персов с эллинами.

Он сдвинул густые чёрные брови к переносице, не решаясь сказать Бессу правду. Но Харидема не остановить! Он с гневом обрушился на Бесса:

— Это ты хочешь повести армию на Македонянина?

Афинянин в бешенстве повернулся к остальным военачальникам:

— Это вы способны воевать с Александром, который не понаслышке знает, что такое война?

Он вновь обратился к Бессу:

— Ты говоришь, будто у твоего царя есть персидские полководцы. Назови имя! Кто из вас, ожиревших в бесконечных празднествах, безделье и обжорстве, кто забыл, как полагается держать оружие в руках, воюет лучше, чем я? Вы хвастаетесь огромными завоеваниями, не желая вспоминать, что они завоёваны не вами, а в далёком прошлом другими персами, подлинными героями! А вы, как трусливые псы, дважды бежали от македонских фаланг! Это ты, Бесс, первый покинул поле боя у Исса, после чего мы потеряли всякую надежду. А теперь ты собираешься повести армию? Не к поражению ли, хочу тебя спросить?

Столь неслыханного оскорбления в присутствии царя до сих пор не слышали стены тронного зала. Советники и военачальники, взывая к царю о мщении, закрывали уши руками, топали ногами и выкрикивали угрозы нарушителю порядка. Дарий поначалу не воспринимал всерьёз оскорбления Харидема, ему даже показалось полезным всё, о чём говорил грек. Ему приятно, что оценку полководцам давал кто-то другой. Но слова о бегстве Бесса с поля сражения напомнили ему собственное унижение, если не позор. Осознав, что он сам перс и царь персов, а обвинения грека больно бьют по престижу Персии, Дарий вскочил с трона. А дальше… никто не ожидал ничего подобного: он подбежал к Харидему и схватил его за тканный золотом пояс, подаренный недавно за храбрость. Это могло означать только то, что его принимали за преступника… Харидем от неожиданности опешил, лицо побледнело.

По залу пронёсся гул удивления и одобрения. К Харидему подскочили два телохранителя, схватили за руки и поволокли к выходу. Он продолжал кричать:

— Дарий, кому ты доверился? Ты ещё пожалеешь, что не услышал меня! Тебя накажет тот, против кого я предостерегаю тебя! Македонянин уже рядом, а я могу защитить тебя от него!

Палач, дежуривший за тяжёлой занавесью, привычно прислушивался к тому, что происходило в зале. Получив Харидема в своё распоряжение, немедленно задушил его шёлковым шнурком.

Дарий пришёл в себя, когда понял, что Харидема больше нет. Неожиданно осознал, что совершил непоправимую ошибку, гораздо значимей, чем потеря верного полководца на поле битвы. Очевидно же, что Харидем погорячился, но в его преданности сомневаться не следовало… Отважный грек имел неистовый характер, страстный и неуправляемый склад натуры, но о персах говорил правду… Хотя Дарий сам знал её. Но если грек поступил опрометчиво, царю-то следовало соблюдать сдержанность, хладнокровие… А так получилось, что он собственными руками расправился с одним из лучших полководцев, уступив чувствам, поддавшись подстрекательству Бесса и его сторонников. Теперь Дарий остался один на один с нерешённой проблемой.

В зале водворилась мучительная тишина. Царь тоскливо оглядел древние стены, сложенные ещё при месопотамских правителях. Повсюду изображения львов. Здесь, в Вавилоне, они представляют собой всепобеждающую силу, а в Персеполе крылатые львы, как тёмные силы, отступают перед персидскими царями. Странно, что он сейчас подумал об этом… Чтобы это означало?

Неожиданно Дарий произнёс невольно дрогнувшим голосом:

— Вы забыли, что у персов есть предводитель. Я поведу вас в сражение.

Помолчал и продолжил с воодушевлением:

— Предстоящее сражение принесёт нам победу. Мы заслужили её своим долготерпением, выдержкой. Мы сделаем македонян рабами. Я верну потерянные города своего царства и затем раздвину его пределы, чтобы земли вокруг превратить в одну Великую Персию. И будет солнце светить персам, а ночь достанется варварам!