Избранники духов

Установленное в чуме дерево — символ мифического, „с пустым нутром дерева”, растущего в таинственной стране, где „светят семь солнц” и „камень до неба достает”. На ветвях его солнце и месяц. К нему теперь лежал путь шамана на оживленном олене-бубне. Путешествие шамана и составляло содержание камланий в последующие дни. Шаман изображал переправу через мифические реки и море. На берегах этих рек он „брал” краски для разрисовки бубна и колотушки. В последний день шаман с духами-помощниками достигал места, где живут два кузнеца. Он „получал” здесь заготовленные для бубна и одежды железные подвески, изображения духов, железную шапку („корону”). Наконец шаман приезжал к мифическому дереву. На этом этапе церемонии приносились обильные жертвы. Затем шаман с духами-помощниками возвращался на лодках по реке к „болоту”, откуда началось путешествие. Так завершался обряд. „Оживлению подлежит не только бубен молодого, только что посвященного шамана, но и всякий новый бубен, который изготовляется по указанию шамана, будь ли потому, что старый износился, или по другой причине”[10].

Но бубен — не только ездовое животное шамана. Верования алтайцев, изученные Л. П. Потаповым, раскрывают другую, более важную и древнюю функцию бубна. Когда начинающий шорский шаман получал от духа родовой горы Мустаг (покровителя шаманов) указание изготовить бубен, он устраивал моление наследственному духу-хозяину бубна. Дух подробно рассказывал, где растет и какие приметы имеет дерево, из которого надо сделать обод, какой должна быть форма отдельных частей бубна. Эти предписания шаман передавал присутствующим на обряде, после чего группа мужчин и парней отправлялась в лес. Дерево для обода валили, вырубали полосу необходимого размера, распаривали ее над огнем, сгибали в круг. Рубили и другое дерево (обычно березу) для рукоятки бубна. Нужна была не засохшая, „живая” береза. (У некоторых групп алтайцев от березы откалывали лишь кусок, нужный для рукоятки. Дерево запрещалось губить, чтобы не вызвать скорую смерть шамана.)

На третий день бубен обтягивали кожей, и вечером шаман совершал с ним моление хозяину бубна. Шаман воспроизводил полную картину заготовления деревянных частей бубна в лесу. К удовольствию присутствующих, он повторял отдельные фразы и телодвижения участников работы. Как полагали шорцы, шаман делал все это с помощью духа — хозяина бубна.

Наконец шаман приступал к оживлению бубна. Он брызгал жертвенной брагой на обод (обечайку). Обод оживал и через шамана „рассказывал” присутствующим о том, как он жил в лесу, будучи деревом, страдал от мороза и т. д. Рассказ обода заканчивался обещанием хорошо служить шаману. Затем шаман брызгал жертвенной брагой на кожу бубна. Тогда оживал марал или олень, смотря по тому, чьей кожей был обтянут бубен, и устами шамана также „рассказывал” о себе. Он говорил о своем рождении, детских годах, зрелом возрасте, о том, как питался, по каким местам ходил. Шаман, изображая животное, как бы „превращался” в него. Он воспроизводил его крик и движения, показывал, как оно ест траву, пьет воду, роет копытами землю. Шаман инсценировал и охоту на него. „Оживленный марал или олень доводил свой рассказ до того момента, когда он погиб от руки охотника, и тоже заканчивал свое повествование обещанием хорошо служить шаману… После этого шаман передавал бубен присутствующим. Теперь всю ночь до рассвета находящиеся здесь мужчины, юноши, подростки поочередно шаманили с бубном, не давая ему „отдыхать”.

На рассвете кто-либо из мужчин разрисовывал бубен под руководством шамана, которому дух — хозяин бубна указал, какие рисунки следовало изобразить. Затем к бубну подвешивали металлические подвески и клали его сушить на печь или к очагу. Теперь никто не мог шаманить с этим бубном. Вечером снова начиналось камлание. Шаман доказывал” бубен духу родовой горы Мустагу. Мустаг давал осматривать бубен и другим духам, своим сыновьям. (Если духи бывали недовольны рисунками и находили их плохо выполненными, приходилось рисовать заново.) Спустя три дня вечером шорский шаман устраивал моление духу Эрлику, повелителю подземного мира, и показывал ему новый бубен. Эрлик, наслаждаясь жертвенной брагой, разглядывал бубен. Шаманы алтайиев-телеутов „доказывали” свой бубен самому Ульгеню. После того как „оживленный” бубен получал одобрение духов и божеств, он был готов к ритуальному употреблению. Животное, шкурой которого был обтянут бубен, шорский шаман называл таг-бура (таг — гора, бура — дикое рогатое животное) и считал своим главным духом-покровителем.