Избранники духов

Обычно символика бубна объединяла несколько разных значений. При этом в одних случаях значение „бубен-олень” выступало вполне отчетливо, в других — прослеживалось лишь как пережиток. Так, у нганасан значение „бубен-олень” было совершенно ясным, хотя и не единственным. Бубен обтягивался кожей самца дикого оленя. К внутренней части обода прикреплялись четыре кованые скобы с нанизанными на них медными и железными кружочками, по два на каждой. Скобы осмыслялись как ноги оленя. Овальный бубен был сужен с одного конца; эта часть считалась „головой” бубна. Животный облик предмета дополняли „зубы” бубна — бусины разных цветов, нашитые на коже, выступающей за внутренний край обода. Колотушка, обшитая шкуркой со лба дикого оленя, понималась как „язык” и „горло” бубна одновременно.

Всегда ли бубен отождествлялся с оленем или другими дикими рогатыми животными — маралом, лосем? Наверное, нет. Мы уже знаем, что душа-двойник шамана мыслилась и в облике других зверей: медведя, волка, лисицы. Значит, когда-то бубен олицетворял собой и других диких животных. В таких случаях бубен должен был изготовляться из кожи этих животных. И действительно, у некоторых групп хакасов кожа на бубне могла быть медвежьей. Но со временем олень затмил собой образы других животных. На большей части Евразии он уже в древности связывался с небесной сферой. Олень считался образцом быстроты и легкости. По преданиям кетов, у оленя прежде были крылья, как у лебедя, но человеку трудно было управляться с ним, и потому бог отнял у оленя крылья. На своем воображаемом олене шаман возносился в „верхний” мир.

Летящий в небеса олень — не исконный образ. Верования многих народов сохранили ясную память о том, что первоначально шамана переносили в. верхний” мир птицы. По верованиям алтайцев, бубен-олень-конь нес шамана к небесным божествам. Но более древнее „транспортное средство” не было полностью отстранено. Оказывается, бубен на полдороге уставал. Тогда шаман отсылал его отдыхать и продолжал путь на небо верхом на гусе.

Мог ли бубен в древности символизировать птицу? Вряд ли. На ранних этапах истории шаманства бубен должны были отождествлять только с теми животными, чья шкура обтягивала обод. Птичья кожа, понятно, для бубна не годилась.

В верованиях монголов, якутов, хакасов, бурят бубен считался чудесным конем шамана. Конь — поздний образ, пришедший в шаманскую мифологию лишь с распространением коневодства. У ряда народов он занял место оленя или лося в символике бубна. Переосмысление шло постепенно, и долгое время новый образ сохранял отдельные черты старого. У тувинцев, например, образ коня уже был полностью воспринят верованиями. „Приготовьте моего коня”, — обращался в песнопении начинающий шаман к родственникам. Это означало, что он просит их сделать ему бубен. Когда родственники шли в тайгу вырубать заготовку дня обода, они объявляли дереву, что шаман просит у него „оседланного коня”. И в обряде „оживлялся” конь. Правда, при этом обод обтягивался шкурой убитого родственниками лося, колотушка делалась из рога этого же лося. Да и в обращении тувинского шамана к бубну: „Внемли, внемли, мой конь-маралуха (т. е. самка марала)”, — слышатся отголоски прошлых времен, когда бубен „оживал” диким животным.

У якутов бубен белого шамана изготовляли из кожи белого жеребца или кобылы. Бубен считался конем, но имел два деревянных рога и уши. Рогами назывались и выступы якутских бубнов. Вполне возможно, что эти названия, как и изображения оленей на обтяжке бубна, остались от периода, когда бубен осознавался как олень.

Замена в верованиях оленя конем — явление, связанное не только с шаманством. В шаманских традициях отражен тот общий процесс, который происходил в древности на обширной территории Евразии, сопутствуя развитию коневодства. Археологические находки показывают, что положенному в могилу с покойником коню иногда придавались черты оленя. В рогатой маске оленя был погребен конь в скифском Пазырыкском кургане Алтая. Обычай обряжать коня в оленя был известен также кельтам и хеттам. „Этот ритуал возник еще в индоиракскую эпоху; в Ригведе… описано, как конь, которого ведут на жертвенное заклание, цепляется за деревья леса украшающими его золотыми оленьими рогами”[12]. Конь должен был везти умершего (его душу) в загробный мир. Некогда в верованиях многих народов в этой роли выступал олень.

Утверждение в шаманских верованиях коня вместо оленя было не просто заменой одного образа другим. Оно способствовало изменениям по существу. Первоначально, вероятно, считалось, что шаман в ритуале превращается в душу-животное, представленное бубном. Но когда бубен стая пониматься как ездовое животное, стало забываться его прежнее значение шаманской души-двойника (оно не прослеживается, например, в верованиях бурят, монголов, якутов).