Избранное

Он вытащил тонкое огниво, рога его были закручены подобно бараньим рогам, потом сплющены и сведены, чтобы удобно было браться. Порывшись в кармане, он вытащил оттуда кремень цвета воска, величиной с его ладонь. Взмахнул огнивом — «ж-жик!» — чиркнула сталь по камню, и целый сноп искр посыпался на портновский стол. «Стой! — вскочил портной. — Ты мне мастерскую подожгешь!»

На столе лежали куски материи, бортовка, вата, всякие обрезки, портной быстро стал их сгребать, а Заяц снова взмахнул огнивом и высек из кремня новый сноп искр. «Не балуй, материю пожгешь моих клиентов, что я потом с клиентами делать буду?» — причитал портной, освобождая стол. «Клиенты!» — пренебрежительно сказал Заяц и положил огниво в карман.

Вышел на улицу, сказал еще раз «Клиенты!» и пошел по деревне. На его счастье, навстречу шли двое, так что он мог показать, какое огниво сделал ему Тико из простого напильника. Встречные одобрили огниво, но они не курили. «Поищу курильщика», — подумал Заяц и пошел к опекуну Истрати, потому что опекун Истрати дымил как паровоз. Вышла жена и сказала, что Истрати пошел вбивать колья для бобов и вернется к обеду. «Раз его нет, пойду к Паунцу», — решил Заяц и через четверть часа уже беседовал с волынщиком. Паунец пробовал новую волынку, ему удалось раздобыть шкуру яловой овцы. Заяц показал ему огниво и, ударив им по кремню, засыпал всю шкуру яловой овцы искрами.

«Это что за мериканские штуки!» — сказал Паунец и спрятал шкуру за спину. «Какие еще мериканские! — сказал Заяц. — Не видишь — огниво!» — «Ух ты!» — удивился Паунец и принялся рассматривать огниво.

Ударил им по кремню, и все его штаны осыпало искрами, так что он подскочил и стал отряхивать штаны. «Дотронуться не дает! Ты его лучше спрячь, да поосторожней с ним, не то до пожара недалеко! С этой штукой, если войдешь в сарай и чиркнешь, весь твой сарай как порох вспыхнет!» — «Знаю», — сказал Заяц, положив огниво в карман, и пошел к Васо Сербу.

Васо собрал вокруг себя мужиков из другого села и рассказывал, как он жарил на шампурах триста волов, а то и больше, для свадьбы сербского короля Милана. Мужики его нахваливали, и не потому, что поверили в эти триста волов, а оттого, что надеялись, похвалив его, сбыть ему плетеные дорожки из рогоза. Они привезли эти дорожки на продажу, но торговля шла плохо.

Заяц воспользовался тем, что собрался народ, и еще издали начал разбрасывать огнивом искры. «Эй, эй! — воскликнул Васо, завидя его. — Это что еще за хреновина, небось мериканской работы?» (После комбинезона и клетчатого пальто деревенские, что бы ни увидели у Зайца и его жены, про все спрашивали, не американской ли это работы. Про самую простую вещь все равно спрашивали — на всякий случай.) «Огниво, — ответил Заяц и протянул его Васо Сербу. — Мне его Тико-кузнец выковал». Васо попробовал огниво, опалил штанину, показал его другим мужикам и, пока те пробовали, стал объяснять Зайцу, что это огниво — опасная штука, дотронуться не дает. Чуть дотронулся — уж искры сыплются.

«Так оно и есть, — сказал Заяц. — Только тронешь — и пыхнуло».

«Буйное, значит, — сказал Васо Серб. — И с людьми так же, есть такие: чуть пальцем тронешь, из него уже искры сыплются. Я, когда в Сербии был, на такую бабу налетел, только ее тронешь, искры сыплются и дым валит. Тут весь фокус в щекотке, кузнец тебе щекотливое огниво сделал, сталь все время настороже. А бывают огнива, сколько его ни чеши по брюху, то ли кинет искру, то ли нет…» — «Я знаю, — сказал Заяц, — у меня у самого раньше такое огниво было. Целый час бьешь, пока искру высечешь, и то еще неизвестно, на трут она попадет или тебе за пазуху. А потом опять целый час чиркаешь». — «Вот видишь, — сказал Васо, — значит, я прав. Та баба, про которую я тебе говорю, была как огниво, только она не сербка была, а черногорка».

«Вот пожили люди!» — вздохнули мужики из другого села и взялись скатывать свои дорожки. Васо сказал: «Сколько таких случаев было! И это я вам точно говорю, черногорец как порох вспыхивает, а в Боснии и Герцеговине народ совсем другой. И в Боснии, конечно, попадаются, но не как в Черногории, там, только кого пальцем тронешь, искры сыплются».