Избранное

Эти факты окончательно убедили меня в том, что оба юноши, забрав с собой человека из диспансера, завернули потом в нашу деревню, чтобы прихватить и собаку, и полетели по своему маршруту дальше. Ничто не может убедить меня в обратном, и при всем моем неверии во всякие там внеземные цивилизации я теперь готов допустить, что наша планета вызывает их любопытство. Появление собаки возле нашей деревни определенно связано с каким-то заданием, о чем свидетельствуют также распластанные на снегу кроты. Допускаю, что юноши не знали, где именно находится собака, а человек с серым лицом и серыми глазами знал, собака, должно быть, выполняла его приказы. Из палаты психоневрологического диспансера он не сумел предугадать волчий капкан, отчего и был так сердит, что не крикнул детям «Кукареку!», а сердито запустил в них тапочками. Первое, о чем человек из диспансера позаботился, выйдя из диспансера, было вызволить собаку. Для инопланетян это, наверно, проще простого, хотя цепь у Сусо толстенная. Хрясь! — и пополам. Но бодливый, свирепый козел это уж вам не проще простого. Вероятно, юноши были бесконечно изумлены, когда вместо Софроны в ночной рубахе увидали в дверях выставленные вперед рога разъяренной скотины. Страх — явление всемирное.

Необъяснимым остается похищение свиной шкуры. Чем дальше, тем эта шкура представляется мне загадочней.

Что касается Софроны, она и по сей день жива-здорова, и ни во что и ни в кого не перевоплощалась. Она рассказала, что, как увидала у голубоглазого на кончике зуба красную нитку, спрятала оставшуюся кудель за пазуху и, обвязанная веревкой, пошла на свой двор, а во дворе свернула в хлев, где у них на привязи бодливый козел. Она скинула с себя веревку, привязала к козлу. Потом пошла в дом, заперлась на все засовы, но лечь не легла, а надышала в окне дырочку и стала вести наблюдение. Она видела, как парни тянули веревку, как козел, упираясь, все же пересек двор. Как, дойдя до ворот, уперся рогами в калитку и — ни с места. Парни, видать, тянули изо всех сил, потому что ворота сорвались с петель и взлетели аж на крышу хлева, а козел, покоряясь туго натянутой веревке, рванул вперед. А потом так пырнул дверь рогами, что все деревья вокруг поскидали с себя снежную кладь. Тут поднялся крик, шум, высыпал народ с фонарями, и фонари двинулись по следу.

А Софрона все смотрела в размороженную дырочку на окне и видела, как по воздуху несется распяленная свиная шкура, которую те парни на лету сорвали у кого-то под стрехой. Так эта шкура и летела по воздуху, поднялась на Петуший взгорок, а потом метель скрыла ее из виду, а когда угомонилась метель и снег опять лег на землю и затих, не было уже на взгорке ни парней, ни свиной шкуры. Только козел прыгал, бодался, мужики подбирались к нему через сугробы, а фонари светили и покачивались. Тогда Софрона взяла сито и повесила на двери, а потом легла спать, и до утра никаких происшествий больше не было.

По мнению Софроны, мертвяки эти, с того света, не большого ума: завидев на двери сито, нипочем в дом не войдут, покуда все до одной дырочки не пересчитают. А в сите дырочек пропасть, до середины не сосчитаешь — собьешься и начинай сначала. А как несколько раз собьешься и сначала начнешь, тут и ночь на исходе. Утром они в лесной чаще хоронятся, а к вечеру приходят опять. Поэтому всегда держи сито на входной двери, обязательно.

Лично я никогда сито на дверь не повешу, потому что в бабьи сказки не верю. Об одном только жалею: что не довелось еще раз повидать тех юношей, очень уж они к себе располагали, общительные, симпатичные. Правда, их командир, человек из психоневрологического диспансера, действовал на меня угнетающе, но, в конце концов, он ведь болен. Я поднялся на вершину Петушьего взгорка, однако ничего нового мне это не открыло. Там было по пояс снегу, ровного, чистого, слепило глаза от январского солнца. Могу лишь отметить, что плоская эта вершина — отличная посадочная и взлетная площадка для межзвездных кораблей. Я порасспрашивал в деревне, не замечал ли кто что-нибудь необычное возле Петушьего взгорка, прошлой осенью, к примеру, или летом, и один охотник сказал, что летом в лесах на Петушьем взгорке появились полчища табакуров. Это гусеница такая, листовертка, она на деревьях листья сворачивает, как табакуры табачный лист, потому ее в народе табакуром и прозвали. Табакуры скрутили на Петушьем взгорке всю листву и остались там зимовать. Возможно ли, чтобы появление листовертки, так же, как и гибель старых вязов, было неким знаком, предупреждающим нас о приближении какого-то звездолета? Ответ на это может дать лишь будущее, наше время — пока что время одних вопросов.