Избранное

Обернулась она к голубоглазому, что сидел с ней рядом, он смеялся, и она заметила у него на зубе красную ниточку. «О господи! — чуть было не закричала Софрона. — Мертвяки с того света!»

Согласно преданиям, которые бытуют у нас в деревне, если дух усопшего возвратится на землю и несколько месяцев побродит по ней, он снова обретает плоть, становится в точности как все люди, но только питается кровью. Древнее это поверье, настойчиво внушавшееся нашими дедами и прадедами, видимо, пустило корни в душе Софроны, и она твердо знала, как распознавать духов, которые оборотились людьми. То же предание гласит, что у таких людей кончик зуба обвязан красной ниткой, и если вам удастся их рассмешить — что очень трудно, — то вы эту красную нитку заметите. Опять же по преданию, духи, вернувшиеся с того света, очень любят рыбу, предпочитают ее всему другому, поэтому Софрона, прекрасно про это помнившая, сказала: «Чего вы тут сидите, шли бы лучше в Живовцы, к Мустакере, он прорву рыбы наловил, изжарил и велел вам приходить, угостить вас хочет». — «А как к нему идти, к Мустакере?» — спросил голубоглазый. «А вот так, — Софрона показала, — через Петлев утес перевалите и прямиком к Мустакере спуститесь». — «Холодно сейчас через Петуший взгорок топать», — сказал паренек и отхлебнул еще винца.

Опять же по преданию, таких людей следует спроваживать в соседнюю деревню. Но чтобы попасть к Мустакере, надо пройти волчьей глухоманью, где волки мигом любого разорвут в клочья. Парни на приманку не клюнули, остались на посиделках, и тогда Софрона придумала другую хитрость.

Она стала исподтишка рвать пригоршнями кудель и запихивать себе за пазуху. Быстро всю запихала и поднялась уходить. «Ты куда?» — спросил голубоглазый, дивясь тому, как набухла у нее грудь. «Да вот, всю кудель выпряла, схожу домой, еще принесу». — «Никуда ты не пойдешь, — говорит голубоглазый и улыбается. — А то уйдешь и не вернешься». — «Вернусь», — обещает Софрона, а парни ей не верят, смуглый дверь загородил. «Уйдешь — посиделки испортишь!» Софрона ничего сперва не придумала, только знай твердит: «Вернусь». Но под конец пришла ей в голову хорошая мысль, и предлагает она парням: «Если не верите, что вернусь, возьмите веревку, обвяжите меня вокруг пояса, с другого конца помаленьку отпускайте, если замешкаюсь или вовсе не приду, вы меня за веревку вытянете».

«И то правда!» — сказали парни, взяли у хозяйки веревку, накинули Софроне петлю вокруг пояса, другой конец в руках держат. Софрона выходит на улицу с пустой прялкой, дверь оставляют слегка приотворенной, чтоб веревка не перетерлась, парни крепко держат за конец, а Софрона постепенно разматывает и разматывает, пока веревка вовсе не ослабла. Остальные девушки звонко хохочут, стараются привлечь к себе внимание парней, парни тоже хохочут, но на дверь поглядывают — когда там покажется Софрона с новой куделью.

Так прошло немало времени. «Обманула нас девица-то, — говорит смуглый парень. — А раз она нас обманула, то мы сейчас возьмемся тащить и притащим ее сюда в том виде, в каком она спать завалилась, в одной ночной рубахе!» — «Что ж, тащите, мы на нее поглядим», — подзадоривают девушки, и парни, поплевав на руки, принялись тащить. Неожиданно веревка застряла — ни взад, ни вперед. «Софрона, небось, за дерево ухватилась или за камень, не хочет к нам пожаловать». Р-раз, два — дернули они посильнее, и веревка опять пошла, мерно дергаясь и подрагивая, словно идет человек — упирается. Парни тянут, девушки смеются, прикрывая рот ладошками, и вдруг за дверью слышится топот. «Цыц!» — крикнули парни и что было силы дернули за веревку.

И как только они что было силы дернули, дверь затрещала, будто в нее из пушки пальнули, распахнулась настежь, и все увидели, что на пороге не Софрона стоит, а страшенный козел, и глазища у него страшенно сверкают. Длилось это всего мгновение. В следующее мгновение козел, выставив вперед страшенные рога, ринулся в горницу. Все врассыпную, спасаются кто куда. Девушки, которые были тогда на посиделках, мне рассказывали, что парни, увидав, что в дверь им не выскочить, шасть в окно, козел — за ними, налетел ветер, набросал в горницу снега, вымел козлиный дух и сердито хлопнул за собой дверью. Девушки все как одна принялись плевать за пазуху, в ужасе от того, что каким-то колдовством их подружка Софрона обратилась в козла.

Из соседних домов высыпал народ, засветили керосиновые фонари, несколько мужиков с фонарями в руках двинулись по следам парней и козла, и следы привели их к Петушьему взгорку. Там мужики увидали, что козел подпрыгивает и снизу вверх бодается, словно пытаясь проткнуть кого-то в воздухе. Снег на гребне Петушьего взгорка был весь утоптан, а больше нигде никаких следов, снежный покров лежал девственный, нетронутый под ночным звездным небом.

На другой день обнаружилось, что парни, удирая, прихватили с собой свиную шкуру, распяленную у одного из мужиков под стрехой, а у Сусо пропала собака, которую он накануне поймал в капкан.