Избранное

А в р а м  У к р о т и т е л ь. Эй вы, козьи ошметки! Слушайте наше слово! Еще в Библии сказано, что в начале было слово, потому мы и пришли к вам со словом. Если бы вы читали Библию, которую вы не читали, вы бы знали, что такое мудрые соломоновы решения, и не были бы такими твердоголовыми! Этому беспризорному аэростату мы приходимся матерью, а вы — только мачехой. Так к Соломону однажды пришли две женщины и попросили их рассудить: каждая из них утверждала, что она настоящая мать ребенка, а другая — мачеха. Тогда Соломон приказал рассечь дитя на две половинки и таким образом поделить его между женщинами. Мачеха воскликнула: «Рассеките, рассеките его!» — а настоящая мать упала на колени со словами: «Отдайте его ей». И сказал тогда мудрый Соломон: «Вот настоящая мать! Она готова отдать ребенка, лишь бы спасти его! А та, другая, которая хотела рассечь ребенка, та — мачеха!» И он приказал отдать ребенка настоящей матери, а мачеху бросить в темницу. Это было мудро! Вот и вы тоже — мачеха, раз вы хотите разрезать аэростат на ноговицы! А мы ему мать, раз мы не даем его резать! (Поднимает руку, подтягивает к себе конец платка, привязанного к пруту, и вытирает пот с лица.) Поэтому я даю вам кратчайший срок, чтобы вы освободили нам дорогу и разошлись по своим овечьим вагонам. Предупреждение наше вполне соломонное, соломонней и быть не может.

Аврам Укротитель и Илийко с флагом возвращаются к своей группе.

П е т у ш о к. Ты б им сказал, дядя Аврам, мол, на чужой каравай рот не разевай! Сказал бы, они б и убрались восвояси!

И г о. Эй, сукины дети!.. Сейчас вы обмараетесь и сломя голову броситесь наутек. И слушайте меня внимательно, не то заскулите потом — что ж, мол, вы нам раньше не сказали! А мы вам скажем, да так, что за тридевять земель слышно будет! Эге-ге-ге-е!

Эхо отвечает ему: «Эге-ге-ге-е-е!»

Слышите? Вон оно какое, наше эхо, — что мы ни скажем, по всему свету разнесет!

А в р а м  Ч е л н о к. Весь свет знает, что мы и ни мать, и ни мачеха, а ребята-молодцы, что мы из всех Аврамовых Хуторов выше всех забрались и что никакие сексуальные проблемы нам не страшны! Громы и молнии расположились вокруг, словно это их пастбище, посреди них расположились мы, а сверху расположился этот бродячий пузырь. И нечего нам ловить его за хвост, потому что мы вам так хвост накрутим, что вас, как прошлогоднюю листву, отсюда ветром унесет! И коли вы нам ультиматум предъявляете, чтоб мы отступились, так мы заявляем: отступать нам некуда, потому как прямо за нами начинается небо!.. Еще древний хан Крум, предок наш, говорил: кто не хочет мира, тот получит секиру, и мы это знаем наизусть, и нечего вам мотаться с белым флагом взад-вперед, будто челноку, и пугать нас Библией и Соломоном, потому что мы тоже с Библией знакомы. И если уж на то пошло, то вы как раз и есть мачеха, а не мать! Были бы вы матерью, вы б упали перед нами на колени и сказали бы: «Не режьте его, возьмите его целиком!» Но вы этого не сказали, а хотите поймать его за хвост! Вы, даже когда блоху увидите, пальцы облизываете и начинаете ее воспевать!.. А ну, ребята, вперед! Братья, хватайте свою бочку!.. Ох, терпежу больше нет! Раз, два! Раз, два!

Аврам Челнок начинает маршировать на месте, рядом с ним становятся Иго и братья Петр и Павел с бочкой. Все четверо маршируют на месте и воинственно запевают солдатскую, песню времен Освободительной войны: «Бой наступает, сердца наши бьются, вот уже крики врагов раздаются!» Спев первый куплет, они замолкают и останавливаются по стойке «смирно» лицом к противнику.