Избранное

— Ну, чего ты хочешь, шафер? — строго, но улыбаясь, спрашивает зять.

— Хочу туфельки!

— Да? Откуда же мне их взять?

— Купи! — храбрюсь я.

— А шапку не хочешь?

— Не хочу. Есть у меня шапка.

— Брюки?

— Не хочу.

— А ну, пусти-ка!

— Вот это да! Значит, тетя даже шапки не стоит? — говорю я по подсказке.

Все смеются. Зять тоже улыбается, но вдруг улыбка сходит с его лица.

— Ну, шафер, кажется, поссоримся мы с тобой!

Мне тоже кажется, что он вот-вот рассердится на меня, я уже готов уступить ему дорогу, но тут он подзывает кого-то из своих. Ему дают мешок, он засовывает туда руку, вытаскивает туфельки и подает их мне.

Боже мой! Какие же это туфельки были! Абсолютно новенькие, подкованные гвоздями с белыми шляпками! А какой чудный запах краски исходил от них! Я быстро их схватил и… проснулся от крика и плача сестренки. Оказалось, я ухватился за ее волосенки и стал их дергать…

Наконец-то настала пятница! Весь день женщины бегали по хозяйству: убирались, готовили. Дедушка зарезал двух самых жирных кур. К вечеру все было готово. Мы все переоделись в лучшую свою одежду и стали ждать сватов. Огонь в плите весело горел, пахло вкусной едой. Дедушка раз десять выходил во двор посмотреть, хорошо ли собаки привязаны, чтоб кого-нибудь из сватов не укусили. Стало уже темно, в деревне все затихло, а сватов все не было.

— Придут, вот-вот придут! — говорила бабушка. — Не в обед же им выезжать! Бабушка Гергювица, дай ей бог здоровья, у нее забот невпроворот, как у меня, да еще плохо ходит, бедняжка!

— Лучше давайте поужинаем. Придут так придут, — сказал папа. — Не ждать же их до полуночи!

Бабушка глянула на него сурово и сказала:

— Подождешь, ничего с тобой не станется!

Папа потупился и пробормотал:

— Могут прийти, а могут и не прийти. Эти Бабаделиевы все вертятся то сюда, то туда. Знаю я их…

— Ты не болтай, а иди посмотри — может, люди уже идут! — рассердился дедушка.

Мы сидели у плиты. Всем хотелось поговорить о помолвке, но разговор не клеился. Папины слова смутили нас — а вдруг они и впрямь не придут? Было уже так поздно, а их все не было.

— Боже мой, почему же они опаздывают? — забеспокоилась бабушка. Она посмотрела на тетю и добавила: — Наверное, что-то случилось. Все бывает…

Дедушка, тяжко вздохнув, стал подбрасывать дрова в печку. Так было тягостно…

— Мне с самого начала показалось, что хорошего ждать нечего, — сказал папа. — Веревку за веревку можно завязать, ремень — за ремень! Но вы…

— Помолчи! Вечно ты что-нибудь этакое скажешь… — рассердилась мама.

Не успела она договорить — и послышались шаги. Все вскочили, и дверь сама собою открылась.

Вошел Киранчо. Осмотрелся вокруг, поздоровался:

— Добрый вечер!

— Добрый вечер и добро пожаловать! Садись! — пригласила его бабушка.

Все засуетились. Тетя принесла Киранчо стульчик, мама взяла его бурку и повесила за дверью. Ну, теперь уж должны были сваты зайти. Послали, наверное, Киранчо оповестить нас, что едут. Бабушкино лицо посветлело. Она стала спрашивать о здоровье жены и деток Киранчо, а он сел, испустив горестный вздох, и сдвинул свой колпачок на затылок.

Дедушка подсел к Киранчо:

— Ну, как погода?

— Погода-то хороша, да вот какая незадача, дедушка Иван…

Он сунул руку за пазуху и стал доставать свалявшийся белый платок. Тот самый белый платок, который тетя послала с Митри!..

— Посылку возвращают, дедушка Иван. Нашлась богатая невеста из другого села, так что…

В доме стало очень тихо, а тетя заплакала.

Перевод Здравки Ангеловой.

Трудные годы

С Нанко мы случайно повстречались в ресторане. Давно мы с ним не виделись и, как часто бывает при встрече с односельчанами, соседями и ровесниками, угощая друг друга, стали вспоминать прошлое, детство. Прощаясь, старый приятель пригласил меня к себе, дал свой адрес в новом районе «Чайка».

— Той развалюхи, куда ты приходил, уже нет, — сказал он. — Теперь вот обитаю в трехкомнатной квартире, на третьем этаже. Тошко уже лейтенант. Дочка в этом году закончила школу и выскочила замуж. Супруг ее работает сменным мастером в порту. А я, устроив детей, взял себе участочек земли с виноградником, чтобы было чем заниматься на старости лет. Что еще человеку надо?