Читаем Избранное 2009-2012 полностью

Ответное – Татьяна Пешкова

                              Анечке моей...


                            "Трещина в обшивке. Чем заткну?"

                                                  В.Павлова


...давай, Анют, прижмусь к тебе плечом, да Бог с ним, с этим сдувшимся мечом... какая ржака: "е" пишу, не "я",закралась в подсознание херня... наверно, амазонский вылез ген, и требует безMANских перемен: покупка платья,стрижка и секс-шоп... Анелечка, теперь за нас!.. и шоб – мы были так красивы, как умны, без сучьей неприрученной вины за то, что называли торопясь, любовью – продолжительную связь... "готовность – всё"... шекспирка, дурачок... мы радостно глотали сей крючок... сносило башню – начисто, на – раз, от света (текст – чужой) прекрасных глаз... мой случай, Ань, клинический фаст-фуд, я просто приняла (на цвай минут) все правила той грёбаной игры, в которой разлетаются миры на сладкие бестыжие слова... очнёшься – на рубахе рукава завязаны узлом и на спине, и умный ангел долбит о цене, рисуя огромадные нули... мадамыш, Вас – конкретно – обнесли... ты, Неточка, права, и это – плюс к тому, что я заплакать не боюсь... но я не буду, толку – плачь не плачь – когда тебе худой достался мАч... прости-прости, высокий алфавит... и ты, родная... чуешь, как болит, разбитой буквой в склеенной строке – всё то, что в сотый раз отдашь реке...


одна


...зачёркиваем "Выход" – пишем "Вход"... кондовый Янь вперёд пропустит Иня... куда ж ты на ночь глядя, мой народ?.. да, всё – ништяк, поспи, демагогиня...

  "Зачёркиваем..." – Татьяна Пешкова

________________________


...четыре буквы – две попытки к бегству,

бездарный год, мной прожитый взаймы,

замешенное круто тили-тесто

a-la рецепт "немы-рабы-не мы"...

плохая смесь – отчаянье и гордость,

прокисшее бордовое вино.

побиты все прошедшие рекорды

пустым нулём, помноженным на ноль.

ошибка или опыт, сын ошибок?

"о-д-н-а": здесь – дно и ад, и день, и дань.

стрррадания пошлейшего пошиба –

мещанская дешёвая герань

в кисейной пелене в слепом оконце,

стародевичьи сны о женихах...

крутящееся шепчет веретёнце:

поспи, сестра, всё тлен и чепуха.

зачёркнут "вход", завален ложью "выход" –

распутье? где ж тогда богатыри?

невовремя разбуженное лихо,

как нанятое, гложет изнутри.

отчаянье и гордость – шестерёнки

в часах, идущих точно, как назло...

по страшной крутизне, по самой кромке

нас время убиенное вело –

и довело до старой переправы,

до мостика длиною в три бревна...


дороги нет – ни влево и не вправо

под выжженными буквами: "о-д-н-а".


бабье


...Покинутая подумала, вздохнула и спросила с сомнением:

– А может быть, мне влюбиться в Шуриного мужа? Я ему нравлюсь.

– В дурака Митеньку? Ну, милая, таких штук никогда делать не следует. Это грех прямо против десятой заповеди.

– Как десятой? Седьмой. Не прелюби-то в седьмой.

– В седьмой – там вообще, а в десятой прямо указывается: "не пожелай себе осла ближнего твоего". Увлечь Митеньку! Да ведь это всё равно, что с чужого двора осла свести. Некрасиво.

– Так как же... – снова начала покинутая.

   Но Маргарита Николаевна остановила её властным жестом и сказала проникновенно:

– Плюнь.

               "Бабья доля" Тэффи

__________________


Не возжелайте ближнего осла и дальнего осла не возжелайте.

Как в шутке: умерла, так умерла, четыре сбоку, там же, сбоку, бантик...

С чужих дворов чужих ослов сводить – не то, чтоб некрасиво, а неумно:

лишь кинуть клич, и вот их – пруд пруди: весёлых, грустных, ласковых, угрюмых,

на всякий вкус, на всяческую блажь – лишь помани развесистой капустой...

Для этого неважен антураж: ослоотлов – не хобби, не искусство,

а чистый спорт – ну вроде как бобслей, не больше и не меньше, по–любому.

Пучок морковки, максимум соплей – и вот осёл, инстинктами ведомый,

поставлен в стойло, вычищен и сыт, сверкает серой (как обычно...) шкурой,

и от ушей до кончиков копыт он – твой. А ты – мой Бог! – такая дура,

сама цветёшь, лепечешь: "я люблю...", не видя, что обже твой – полный нолик...


Послушай Маргариту, детка, плюнь. Есть жизнь и за забором бабьей доли.


Анна Рубинштейн

============================



Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия