Читаем Избранное полностью

квакер. Да что тебе до их дерзостей, скажи на милость? Разве блеяние овец мешает стричь их и есть? Найдется ли среди этих людей хоть один, чью постель ты не мог бы пустить с торгов? Есть ли в местечке Нортон хоть одна семья, которая не посылала бы малых детей на твою фабрику, где они задыхаются от кашля, вырабатывая тебе сукно? Есть ли дом, который не принадлежал бы тебе и не сдавался бы тобой втридорога? Кому, как не тебе, отдана каждая минута их существования? Кому, как не тебе, приносит шиллинг каждая капля их пота? Весь Нортон с землей, домами и жителями у тебя в руках, как держава в руке Карла Великого. Ты у себя на фабрике все равно что феодал-барон в своих владениях.

ДЖОН белл. Это верно, но это справедливо. Земля — моя, но я ее купил; дома — мои, но я их выстроил и даю кров их обитателям, чей труд — тоже мой: я за него плачу. Я прав перед законом.

квакер. А прав ли твой закон перед богом?

джон белл. Не будь вы квакером, вас повесили бы за такие речи.

квакер. Да я скорее сам повешусь, чем заговорю по-другому: я ведь тебе настоящий друг.

Джон белл. Не дружи мы двадцать лет, доктор, и не спаси вы моего ребенка, я давно бы с вами порвал.

квакер. На свою же беду: тебя стало бы некому спасать, когда тебя ослепляет страсть к наживе и ты делаешься неразумней младенца. Я не хочу, чтобы ты прогнал беднягу Тоби. Не прошу тебя — я никогда никого не просил, а просто советую: не делай этого.

ДЖОН белл. Нет, сделанного не воротишь. Почему они не берут пример с меня? Почему не заставляют работать всех домочадцев? Моя жена, например, трудится. Ее не видно, но она целый день хлопочет по хозяйству. Даже ее вечно потупленные глаза приносят мне выгоду, и немалую. Кроме мастерских и фабрик в окрестностях Лондона у меня есть мой дом — дом, куда из парламента, с охоты или из Гайд-Парка заезжают лорды. И жене моей приходится заниматься этим домом. Тут я завожу связи, которыми пользуюсь в дальнейшем. Тоби был умелый рабочий, а вот человек — непредусмотрительный. Тот, кто по-настоящему расчетлив, не терпит рядом с собой ничего бесполезного. Приносить прибыль должно все — и предметы одушевленные, и предметы неодушевленные. Земля родит, деньги дают проценты, а время — те же деньги. У женщин, как и у нас, в году триста шестьдесят пять дней, и позволять им бездельничать — значит терять изрядный доход. А Тоби позволил жене и дочерям сидеть сложа руки. Для него это большое несчастье, но я за него не в ответе.

квакер. Однако руку он себе покалечил на твоей машине.

Джон белл. Да, и при этом поломал машину.

квакер. Уверен, что в душе ты больше жалеешь механизм из железа, чем механизм из плоти и крови; сердце у тебя как твои машины — стальное. И таким же станет ваше общество: вместо бога — слиток золота, вместо первосвященника — еврей-ростовщик. Но это не твоя вина. Ты поступаешь сообразно порядку, который застал готовым, придя в мир. Я не сержусь на тебя: ты последователен, а это редкое достоинство. Только если уж не даешь мне говорить, не мешай хоть читать. (Снова раскрывает книгу и отворачивается.)

ДЖОН белл (распахивая дверь в комнату жены). Миссис Белл, пожалуйте сюда.


Явление


третье

Те, же, Китти Белл.

китти белл (сильно испуганная, ведет за руки детей, которые из страха перед отцом прячутся за юбку матери). Я здесь.

ДЖОН белл. Попрошу вчерашние счета... Разве у нашего верхнего жильца, как, бишь, его — Том или Томас, нет фамилии? Надеюсь, он скоро съедет.

китти белл (берет со стола счетную книгу и подает ее мужу). Снимая у нас комнату, он указал в книге записи постояльцев только это имя. Вот сегодняшние счета, а вот — за последние месяцы.

ДЖОН белл (сверяя счета по книге). Кэтрин, вы становитесь неаккуратны. (Поднимает голову и недоверчиво смотрит жене в лицо.) Этот Том не спит по ночам, что ли? Странно. Вид у него преубогий. (Просматривает книгу.) Вы становитесь неаккуратны.

китти белл. Боже мой, почему вы так говорите?

ДЖОН белл. А вы не догадываетесь, миссис Белл?

китти белл. Не потому ли, что цифры выписаны небрежно?

Джон белл. Самая правдивая женщина и та вечно хитрит. Вы не могли бы отвечать без уверток и глядя мне в глаза?

китти белл. Но что же вы тут нашли? Чем, в конце концов, так недовольны?

ДЖОН белл. Тем, что кой-чего не нахожу, и это меня удивляет, китти белл (в замешательстве). Не знаю. Надо посмотреть, джонн белл. Ручаюсь, здесь недостача в пять-шесть гиней. Я это сразу увидел.

китти белл. Объясните, каким образом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Театр
Театр

Тирсо де Молина принадлежит к драматургам так называемого «круга Лопе де Веги», но стоит в нем несколько особняком, предвосхищая некоторые более поздние тенденции в развитии испанской драмы, обретшие окончательную форму в творчестве П. Кальдерона. В частности, он стремится к созданию смысловой и сюжетной связи между основной и второстепенной интригой пьесы. Традиционно считается, что комедии Тирсо де Молины отличаются острым и смелым, особенно для монаха, юмором и сильными женскими образами. В разном ключе образ сильной женщины разрабатывается в пьесе «Антона Гарсия» («Antona Garcia», 1623), в комедиях «Мари-Эрнандес, галисийка» («Mari-Hernandez, la gallega», 1625) и «Благочестивая Марта» («Marta la piadosa», 1614), в библейской драме «Месть Фамари» («La venganza de Tamar», до 1614) и др.Первое русское издание собрания комедий Тирсо, в которое вошли:Осужденный за недостаток верыБлагочестивая МартаСевильский озорник, или Каменный гостьДон Хиль — Зеленые штаны

Тирсо де Молина

Драматургия / Комедия / Европейская старинная литература / Стихи и поэзия / Древние книги