Читаем Избранное. Искусство: Проблемы теории и истории полностью

223 Немецкий философ, автор идеи «морфологии культуры» О. Шпенглер называл это качество «стереометризмом мышления». Проявление «стереометризма» в мышлении древних греков О. Шпенглер обнаружил не только в искусстве, но и в математике (учение о числе), в музыке, в философии и т. д. Необходимо заметить, что о «пространственности» мышления греков, которые представляли «число» в виде конкретных образов, писали и другие русские историки культуры. См.: Зелинский Ф. Ф. История античной культуры. Ч. 1–2. М., 1915. С. 216–218.; Лосев А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1930.

224 Переживаемый кризис подтолкнул к поиску аналогичных ситуаций в прошлом. Схожесть ситуации была обнаружена М. И. Ростовцевым, П. М. Бицилли и Н. А. Васильевым с эпохой распада римской империи. Факт повторяемости культурных кризисов обесценивал идею культурного прогресса. Однако радикально изменить позиции русским культурологам (А. В. Луначарский, И. И. Иоффе) мешало привычное мироощущение европейцев XX века. Российские мыслители впитали европейскую привычку думать, что находятся на вершине мировой культурной пирамиды.

225Шмит Ф. И. Искусство, его психология, его стилистика, его эволюция. Харьков, 1919. С. 294–296.

226 Там же. С. 296.

227Шмит Ф. Искусство. Основные проблемы… С. 143–144.

228 Особенность греческой скульптуры стала, по мнению О. Шпенглера, причиной искусствоведческих казусов в более поздние эпохи. Так, «женственное, пожалуй, даже бабье, выражение большинства этих голов V и еще более IV века» ввело в заблуждение Винкельмана, который долгое время принимал статую Аполлона Тинейского за Музу, а голову Афины в Болонье принимал за голову полководца. См.: Шпенглер О. Закат Европы. Пг., 1923. С. 278.

229Шмит. Ф. Искусство. Основные проблемы. С. 154.

230Шмит Ф. И. Новые наблюдения в области изучения детского рисунка // Шмит П. Ф. Указ соч. С. 110.

231Раушенбах Б. В. Пространственные построения в древнерусской живописи. М., 1975. С. 20; Хайдеггер М. Искусство и пространство // Он же. Время и бытие. М., 1993. С. 315. Развитие темы восприятия пространства было предпринято и в работах французского философа М. Мерло-Понти (1908–1961) «Феноменология восприятия» (1945) и «Око и дух» (1961). Российская исследовательница И. П. Никитина отмечает, что особенно интересны соображения М. Мерло-Понти, касающиеся глубины художественного пространства. См.: Никитина И. П. Художественное пространство как предмет философско-эстетического анализа. Специальность 09.00.04 – эстетика. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук М., 2003. http://www.humanities.edu.ru/db/msg/47726.

232Шмит Ф. Искусство. Основные проблемы. С. 155.

233 Бицилли П. М. Элементы средневековой культуры. Одесса, 1919.

234 Бицилли П. М. Элементы средневековой культуры. Второе издание. СПб., 1996. С. 5–6.

235 Шмит Ф. И. Предмет и границы социологического искусствоведения. Л., 1928. С. 116–133.

236 В. Н. Прокофьев сделал следующий подсчет времени прохождения циклов: «Обе стадии палеолитического цикла заняли 27–30 тыс. лет, неолитический – античный уложился в 9—10 тыс. лет, средневековье – новое время продолжалось 1600 лет. Если мы подсчитаем ускорение процесса – второй цикл протек в три раза быстрее первого, третий – в шесть раз быстрее второго, – то при сохранении такого темпа, четвертый цикл – тот, в котором мы сейчас живем, должен будет закончиться в 12 раз быстрее того, который ему предшествовал, т. е. промелькнуть за какие-то 130–140 лет. А дальше? Дальше спираль уходит в точку, а время развития искусства стремится к нулевой величине. Значил ли это, что около 2015–2220 года (а именно тогда по расчету должен закончиться наш, начавшийся в 1880–1885 гг. 4-й цикл) искусство придет к своей финальной черте и умрет или же спираль его, пройдя через кружную ситуацию, изменит направление своего движения, превратившись из сужающей, в расходящуюся, из убыстряющейся в замедляющуюся? Вопрос остается открытым». См.: Прокофьев В. Н. Художественная критика, история искусства, теория общего художественного процесса // Советское искусствознание 77. М., 1978. № 2. С. 285.

237 Схема В. Прокофьева имела несколько уязвимых моментов. Во-первых, тенденция ускорения может быть непостоянной и наступит какой-то этап, когда произойдет изменение этой тенденции на противоположную – замедляющуюся (что, кстати, признается самим Прокофьевым); во-вторых, даже в том случае, если ускорение будет увеличиваться и станет максимальным, это вовсе не означает, что спираль может упереться в точку. Просто те же циклы-витки (на новых уровнях) человечество будет проходить за максимально короткие промежутки времени..; в-третьих, возможно, что сама спираль есть всего лишь один виток какой-то максимально огромной спирали.

Перейти на страницу:

Все книги серии Российские Пропилеи

Санскрит во льдах, или возвращение из Офира
Санскрит во льдах, или возвращение из Офира

В качестве литературного жанра утопия существует едва ли не столько же, сколько сама история. Поэтому, оставаясь специфическим жанром художественного творчества, она вместе с тем выражает устойчивые представления сознания.В книге литературная утопия рассматривается как явление отечественной беллетристики. Художественная топология позволяет проникнуть в те слои представления человека о мире, которые непроницаемы для иных аналитических средств. Основной предмет анализа — изображение русской литературой несуществующего места, уто — поса, проблема бытия рассматривается словно «с изнанки». Автор исследует некоторые черты национального воображения, сопоставляя их с аналогичными чертами западноевропейских и восточных (например, арабских, китайских) утопий.

Валерий Ильич Мильдон

Культурология / Литературоведение / Образование и наука
«Крушение кумиров», или Одоление соблазнов
«Крушение кумиров», или Одоление соблазнов

В книге В. К. Кантора, писателя, философа, историка русской мысли, профессора НИУ — ВШЭ, исследуются проблемы, поднимавшиеся в русской мысли в середине XIX века, когда в сущности шло опробование и анализ собственного культурного материала (история и литература), который и послужил фундаментом русского философствования. Рассмотренная в деятельности своих лучших представителей на протяжении почти столетия (1860–1930–е годы), русская философия изображена в работе как явление высшего порядка, относящаяся к вершинным достижениям человеческого духа.Автор показывает, как даже в изгнании русские мыслители сохранили свое интеллектуальное и человеческое достоинство в противостоянии всем видам принуждения, сберегли смысл своих интеллектуальных открытий.Книга Владимира Кантора является едва ли не первой попыткой отрефлектировать, как происходило становление философского самосознания в России.

Владимир Карлович Кантор

Культурология / Философия / Образование и наука

Похожие книги

Обри Бердслей
Обри Бердслей

Обри Бердслей – один из самых известных в мире художников-графиков, поэт и музыкант. В каждой из этих своих индивидуальных сущностей он был необычайно одарен, а в первой оказался уникален. Это стало ясно уже тогда, когда Бердслей создал свои первые работы, благодаря которым молодой художник стал одним из основателей стиля модерн и первым, кто с высочайшими творческими стандартами подошел к оформлению периодических печатных изданий, афиш и плакатов. Он был эстетом в творчестве и в жизни. Все три пары эстетических категорий – прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное, трагическое и комическое – нашли отражение в том, как Бердслей рисовал, и в том, как он жил. Во всем интуитивно элегантный, он принес в декоративное искусство новую энергию и предложил зрителям заглянуть в запретный мир еще трех «э» – эстетики, эклектики и эротики.

Мэттью Стерджис

Мировая художественная культура
Сезанн. Жизнь
Сезанн. Жизнь

Одна из ключевых фигур искусства XX века, Поль Сезанн уже при жизни превратился в легенду. Его биография обросла мифами, а творчество – спекуляциями психоаналитиков. Алекс Данчев с профессионализмом реставратора удаляет многочисленные наслоения, открывая подлинного человека и творца – тонкого, умного, образованного, глубоко укорененного в классической традиции и сумевшего ее переосмыслить. Бескомпромиссность и абсолютное бескорыстие сделали Сезанна образцом для подражания, вдохновителем многих поколений художников. На страницах книги автор предоставляет слово самому художнику и людям из его окружения – друзьям и врагам, наставникам и последователям, – а также столпам современной культуры, избравшим Поля Сезанна эталоном, мессией, талисманом. Матисс, Гоген, Пикассо, Рильке, Беккет и Хайдеггер раскрывают секрет гипнотического влияния, которое Сезанн оказал на искусство XX века, раз и навсегда изменив наше видение мира.

Алекс Данчев

Мировая художественная культура
Миф. Греческие мифы в пересказе
Миф. Греческие мифы в пересказе

Кто-то спросит, дескать, зачем нам очередное переложение греческих мифов и сказаний? Во-первых, старые истории живут в пересказах, то есть не каменеют и не превращаются в догму. Во-вторых, греческая мифология богата на материал, который вплоть до второй половины ХХ века даже у воспевателей античности — художников, скульпторов, поэтов — порой вызывал девичью стыдливость. Сейчас наконец пришло время по-взрослому, с интересом и здорóво воспринимать мифы древних греков — без купюр и отведенных в сторону глаз. И кому, как не Стивену Фраю, сделать это? В-третьих, Фрай вовсе не пытается толковать пересказываемые им истории. И не потому, что у него нет мнения о них, — он просто честно пересказывает, а копаться в смыслах предоставляет антропологам и философам. В-четвертых, да, все эти сюжеты можно найти в сотнях книг, посвященных Древней Греции. Но Фрай заново составляет из них букет, его книга — это своего рода икебана. На цветы, ветки, палки и вазы можно глядеть в цветочном магазине по отдельности, но человечество по-прежнему составляет и покупает букеты. Читать эту книгу, помимо очевидной развлекательной и отдыхательной ценности, стоит и ради того, чтобы стряхнуть пыль с детских воспоминаний о Куне и его «Легендах и мифах Древней Греции», привести в порядок фамильные древа богов и героев, наверняка давно перепутавшиеся у вас в голове, а также вспомнить мифогенную географию Греции: где что находилось, кто куда бегал и где прятался. Книга Фрая — это прекрасный способ попасть в Древнюю Грецию, а заодно и как следует повеселиться: стиль Фрая — неизменная гарантия настоящего читательского приключения.

Стивен Фрай

Мировая художественная культура / Проза / Проза прочее