Избранное. Исторические записки

Литвинов, выстроив свой дом, неосторожно оставил вход открытым – и «природа», как некий хитрый и сильный зверь, забралась в святилище и овладела им. С Валерией в «Песни торжествующей любви» «природа» обошлась еще жесточе: грубо кинула ее наземь и растерзала, как волк ягненка.

5. «Песнь торжествующей любви»

I

Двое юношей, Фабий и Муций, полюбили одну и ту же девушку, Валерию; она, по совету матери, отдает свою руку Фабию; тогда Муций решает отправиться в путешествие на Восток. Через пять лет Муций возвращается и по приглашению Фабия поселяется в павильоне его дома. Он привез с Востока странные вещи и еще более странные знания. В первый же вечер он показывает Фабию и Валерии фокусы, подобные колдовству, угощает их пахучим и густым ширазским вином, погружающим тело в сладкую истому, и играет на индийской скрипке страстную мелодию, горящую таким огнем, такой торжествующей радостью, что обоим становится жутко и слезы выступают у них на глазах; эта песнь, говорит он, слывет на Цейлоне песнею торжествующей, то есть удовлетворенной любви. В эту ночь Валерии снится сон о том, что она отдается Муцию; в ужасе она просыпается, будит мужа, – и в то же мгновение со стороны павильона раздаются звуки цейлонской мелодии; а наутро Муций рассказывает им сон, виденный им: тот же, какой видела Валерия. В следующую ночь Фабий убеждается, что Валерия и Муций ходили на свидание: следы их ног ведут к беседке в саду; и тотчас опять слышится из павильона та же песнь удовлетворенной любви. На третью ночь он успевает предупредить свидание в то время, когда Валерия и Муций, как лунатики, влекомые таинственной силой, идут навстречу друг другу; он вонзает кинжал в бок Муцию. И только малаец-слуга, бесовскими чарами вдохнув в тело Муция некое подобие жизни, – увозит его, – тотчас Валерия освобождается от наваждения.

Таково содержание «Песни торжествующей любви», одного из последних рассказов, написанных Тургеневым (июнь 1881 года). Сюжет этого рассказа, как мне кажется, внушен был Тургеневу чтением романа Бульвера «Странная история»^21*. Я не могу привести никаких документальных данных в подтверждение этой догадки; да и что в ней, будь она даже неопровержимо верна? Такой факт едва заслуживал бы упоминания в биографии Тургенева; его рассказ, как видно будет дальше, при внешнем сходстве глубоко отличается от «Странной истории» по содержанию и смыслу. Но как раз такое сходство бывает иногда очень ценно. Для нас безразлично, случайно ли сошлись оба писателя на одном пути, идя каждый к своей цели, или действительно Тургенев был возбужден к творчеству чтением, обострившим в нем чувства и мысли, родившиеся в нем, конечно, раньше и независимо от этого чтения; важно то, что два ума сходно трактовали один и тот же предмет. Сравнивая оба произведения, как бы наложив, по методу, применяемому в планиметрии, «Песнь торжествующей любви» на «Странную историю», мы достигаем того, что на ровной поверхности тургеневского рассказа с резкой отчетливостью выступают черты, составляющие своеобразие его идеи и могущие иначе остаться незамеченными. Прочитать художественное произведение всегда трудно, ибо глубина его глубже, нежели кажется; поэтому надо пользоваться всяким средством, облегчающим задачу. На этот раз счастливый случай дает нам в руки транспарант, – а этот метод исследования так же законен, как всякий другой.

II