Избранное. Тройственный образ совершенства

У Петрарки было много друзей, по-видимому, искренно преданных ему и во всяком случае глубоко преклонявшихся перед его гением. Он часто и охотно исследует природу и условия дружбы, еще чаще описывает свои чувства по отношению к друзьям; но все эти рассуждения не идут далее риторических фигур и обнаруживают более начитанность в классиках, нежели глубину и искренность чувства. Друзья нужны были Петрарке, прежде всего, как адресаты для писем. Одержимый неодолимою страстью излагать на бумаге свои мысли и чувства, он нашел в античной форме эпистолографии тот удобный род литературы, который не стеснял его определенностью сюжета, а напротив, давал полный простор его перу и фантазии. Но в то время как всякое другое произведение обращается непосредственно к публике, письмо требует определенного адресата. Петрарке необходимо было найти несколько человек, достаточно наивных и благоговеющих перед ним, чтобы получать, читать и отвечать на письма, обращенные к адресату стороной, а лицом к публике, письма, наполненные преимущественно рассказами о самом авторе их и, в лучшем случае, морально-философскими рассуждениями величиною нередко в целый трактат. Такими наивными адресатами и были его друзья, и поэтому нас не должно удивлять, что между ними, за исключением Боккаччо, не было ни одного из выдающихся умов того времени. К этому присоединялось еще другое обстоятельство. По примеру Цицерона, своего главного литературного учителя и образца, Петрарка считал дружбу необходимой принадлежностью всякого философа-моралиста, каким и сам хотел быть. По образцу Цицерона он создает себе культ дружбы, называет друзей своих Лелием и Сократом{204}, исследует природу и основания дружбы и в изящных выражениях описывает одушевляющие его чувства. Но эти чувства, как уже сказано, не идут далее слов. Он охотно принимает подарки и услуги от друзей, но отплачивает им обыкновенно только письмами и уверениями в своей дружбе. Едва ли можно найти более преданного и самоотверженного друга, чем каким был для Петрарки Боккаччо. Он не раз предпринимал далекие путешествия, чтобы посетить Петрарку, подолгу жил у него, писал в его защиту, добился во Флоренции того, что Петрарке возвратили гражданские права и имение, отнятое у его отца, время от времени делал ему дорогие по тому времени подарки, вроде сочинений Цицерона, Варрона, Августина или собственноручно переписанного им для Петрарки экземпляра «Божественной комедии». А Петрарка после каждой новой услуги с новым жаром брался за перо и, наслаждаясь богатством своих мыслей и изяществом своего слога, писал новую вариацию на неистощимую тему о дружбе. Чуждый зависти, скромный и искренний Боккаччо благоговел перед ним, в письмах и на деле выражал ему свою любовь и удивление, а Петрарка нашел случай – не прочитать, а просмотреть «Декамерон» только в 1373 году, то есть по крайней мере спустя 20 лет после того, как последний был издан.

В молодости Петрарка прожил в доме Стефано Колонна{205} как родной сын несколько счастливых лет. Когда в 1348 году умер последний из семи сыновей Стефано, некогда ближайший друг Петрарки, приличие требовало, чтобы Петрарка выразил участие к великому горю старика. И вот, спустя целый год после смерти младшего Колонна, он пишет Стефано письмо, полное риторических похвал и утешений, примеров из древней истории и цитат, но лишенное малейших признаков чувства. С бессердечием, доходящим до жестокости, он ради риторического эффекта противопоставляет горе, постигшее старца, его прежнему счастью и безжалостно терзает его сердце подробным перечислением его отдельных потерь. Чувство Петрарки точно до краев наполнено его собственным «я», и в нем уже не остается места ни для чего другого.