Избранное. Тройственный образ совершенства

Достойным изучения ему кажется только то, что имеет непосредственное отношение к человеку. Богословие для него – наука о самопознании; учение о божественном исключается из богословия. «На что следует надеяться в божественных делах, – говорит он, – этот вопрос предоставим ангелам, из которых даже наивысшие пали под его тяжестью. Конечно, небожители должны обсуждать небесное, мы же – человеческое, и, может быть, было бы разумнее совсем не вступать на этот путь, крутой и опасный, чем останавливаться на середине его». Все науки должны иметь одну цель – содействовать усовершенствованию человека, самопознанию; поэтому он жестоко нападает на представителей схоластической философии и науки: первые играют пустыми словами и проводят время в бесплодных прениях, вторые исследуют тысячи ненужных вещей, и все одинаково забывают о человеке. О том, с каким вниманием сам Петрарка изучал реальную жизнь, свидетельствуют многочисленные и меткие наблюдения, рассеянные по всем его сочинениям. Одно из них – трактат «О средствах против счастья и несчастья» – есть как бы энциклопедия таких наблюдений; стараясь доказать суетность всякой радости и всякого горя, он перебирает всевозможные положения, в какие попадает человек, и при этом обнаруживает чрезвычайно близкое знакомство с условиями жизни и деятельности человека, со свойствами и потребностями его физической и духовной природы. Он путешествует, чтобы видеть новые места, и всюду интересуется следами прошлого. В Неаполе он посещает места, описанные Вергилием, на Британском море ищет остров Туле, о котором читал у Вергилия и Сенеки, в Ахене посещает мнимую гробницу Карла Великого; для одного из своих друзей, желавшего предпринять путешествие к Св. Гробу, он составил толковый путеводитель, в котором отметил все исторические достопримечательности и красоты природы на пути от Генуи до Палестины и обратно через Египет в Италию. «Недавно, – пишет он, – я объехал Францию, не по делам, а из любознательности; я достиг Германии и берегов Рейна, повсюду наблюдая нравы людей, наслаждаясь созерцанием незнакомых стран и сравнивая все виденное с тем, что у нас».

Средневековый человек не знал путешествий в современном смысле: он ехал всегда по делу – торговому или военному, религиозному (богомолье) и политическому (посольства). Петрарка, быть может, первый турист Нового времени: он путешествует ради самого удовольствия путешествовать. Он любит природу и умеет наблюдать и описывать ее. Мы видели, как восторженно он описывает красоты Воклюза; он первый в литературе заговорил о красоте Ривьеры, и его описание Лигурийского залива может сравниться с лучшими изображениями картин природы, какие представляет всемирная литература. Вообще он подробно описывает места, по которым проехал. Все это было ново и странно для его современников, и он многократно принимается объяснять своим друзьям, что побуждает его путешествовать. В 1336 году он поднялся на гору Ванту с единственною целью полюбоваться открывающимся оттуда видом; рассказывая об этом в письме к одному из друзей, он оправдывает себя тем, что если Филипп Македонский{221}, уже в старости посетивший одну гору в Фессалии, не навлек этим на себя порицания, то, конечно, такой поступок простят и ему, молодому и частному человеку.

Он уже в значительной степени обладает тою духовною независимостью, отсутствие которой составляет одну из главных отличительных черт средневекового человека. Он во многих случаях делает свой ум критерием истины и считает свободу мысли неоспоримым правом каждого.