Избранные эссе. Пушкин, Достоевский, Цветаева

Мир Нового Завета открывает перед человеком измерение глубины и высоты. Отказавшись от претензий на нереальную, внешнюю безграничность, человек открывает истинную безграничность – внутреннюю. Он ощущает себя частью великого Целого, в котором все осмысляется и находит свое место. Мир – не нагромождение отдельных предметов. Он целостен и един. Евангельский взгляд на мир – это внутренний взгляд, охватывающий вся и всех, как некое таинственное единство. Только в живом чувстве этого единства – выход из всех конфликтов отдельного с отдельным.

Мы неотделимы друг от друга, как ветки одного дерева, – вот евангельская реальность. Вражда между людьми – все равно, что вражда между пальцами одной руки. – Слепота… Сон…

Античная трагедия, подойдя к пределу языческого мироощущения, познала, что обвинять в своей боли некого. Боль надо просто разделить и умереть вместе. Христианское мироощущение начинается с того, что есть кого обвинять. Есть виноватый. Но он не вовне, а внутри.

«Нет виновного, все невинные» звучит сильно и благородно. Но раз «все невинные», то и я невиновен. Боги-стихии снимают с человека вину. Человек перед силой стихии – ничто. Для христианского мира все иначе. Человек виновен и ответственен. Человеческий дух – не ничто перед стихией. Он может дорасти до всемогущества, приняв на себя всю вину мира и взяв на себя всю ответственность.

Как бы ни была велика и могуча отдельная личность, она – ничто перед Роком. Даже боги подчинены Року. Только тот, кто ощутил свое единство со всем миром, кто чувствует себя неотделимым от самой далекой звезды, как и от любой живой души, – выходит из-под власти Рока. Для такой души нет ничего внешнего. Все внутри. И тогда оказывается, что Рока – нет. Ему негде быть. Нет пространства для него. Внешнего пространства больше нет. Дух собран и подчинен только самому себе. Бог – внутри.

РОК – ЭТО НЕ ВМЕЩЕННЫЙ ВНУТРЬ БОГ.

У человека есть возможность вместить Бога внутрь. И пока он этого не сделал, он виноват в том, что тигры-стихии рыскают по лесам земли и по трущобам души. Преобразиться – значит укротить этих тигров. И это задача человека. Укротить тигров и создать духовный космос и внутреннюю гармонию. Создать внутренний строй, подобный величественному строю мироздания.

Глава 5 Предел пределам

Чувство своей вины, чувство великого Долга перед своим высшим началом, чувство спроса с себя и готовности к ответу приходит в глубинный, тишайший час – час Души.

В глубокий час души
В глубокий – но́чи…
(Гигантский шаг души,
Души в ночи).

(Цикл «Час души». № 2)

Это час взгляда во всю мировую огромность, в великую цельность неба и собственного сердца, час предстояния себя малого перед Собой великим:

… В тот час дрожи,
Тщета, румяна смой!
Есть час Души, как час грозы,
Дитя, и час сей – мой.

(«Есть час души, как час Луны…»)

Да, именно этот час чувствует Марина Цветаева своим главным часом, на который она в мир призвана. Час Души – это час Беды. И эту Беду, эту Боль она принимает, как Дар высшего и как высший Дар. Сама ее Душа приходит в мир, как целительная Беда, от которой отталкиваются, которую не хотят принимать малые души. Гордая и, может быть, высокомерная в другие часы, в этот свой высокий час она смотрит на них, как на свое несмышленое дитя:

Беда моя! – так будешь звать,
Так, лекарским ножом
Истерзанные, дети – мать
Корят: «Зачем живем?»

А та, ладонями свежа,

Горячку: «Надо, –Ляг».
Да, час Души, как час ножа,
Дитя, и нож сей – благ.

Этот жертвенный нож, эту призванность к жертве Марина Цветаева чувствовала с самого детства, «отродясь». Отсюда и любовь к тузу пик и такое невероятное для ребенка предпочтение его всем королям и валетам. Туз пик – черная алебарда с острым концом – направлен был прямо в сердце с тем, чтобы пронзить его и оживить. Увести от поверхностных чувств к глубочайшим, пусть страшным, пусть мучительным, но истинным. Жить – значит жить всей собой до последней глубины, из которой даже в смерти (чувствовала, была уверена) брызнет фонтаном вся полнота жизни. С поверхности – через пропасть – куда?

Туда, где оживает все сердце.

Это душа, призванная Огнем и Духом. Тем, кто сжигает и развеивает все смертное и обнажает бессмертные истоки, – призванная к великому, может быть, к величайшему. И поэтому она должна отдать меньшее во имя большего. Это – девочка без куклы, женщина без «тихих милостей семьи», боец, которому конь наступает пятою на грудь, чтобы извлечь из нее сноп света.