Читаем Избранные эссе. Пушкин, Достоевский, Цветаева полностью

Избранные эссе. Пушкин, Достоевский, Цветаева

Встреча со стихией – первая задача поэта. И моральные сентенции о том, хорошо это или плохо, тут ни при чем. Это о другом. «Совсем иное дело»[39], – как сказал Пушкин.

Нельзя сказать ребенку: вырастать нехорошо, потому что ты можешь вырасти злым. Нехорошо быть злым, но расти – это о другом. Сила стихии есть сила роста. И расти сердцу – надо. И это никто не знает так, как Рильке:

Как мелки с жизнью наши споры,Как крупно то, что против нас.Когда б мы поддались напорустихии, ищущей простора,мы выросли бы во сто раз.Все, что мы побеждаем, – малость,нас унижает наш успех.Необычайность, небывалостьзовет борцов совсем не тех.

(«Созерцание». Перевод Б.Пастернака)

Необычайность, небывалость – это вызов и призыв. Душа человеческая призвана к величию. Вот почему мы захлебываемся от красоты бурного моря или грозы, рушащей столетние дубы. Мы ужасаемся и восторгаемся, ибо это, грозящее нашей жизни, растит, расширяет и воздымает нашу душу. Если душа приняла вызов, из глубины ее подымается нечто или некто, которому Стихия и даже сама смерть – не страшны. Душа открывает внутри себя что-то большее, чем смерть – таинственную твердь, о которую разбиваются все валы…

В этом смысл столкновения со стихией. Поэт – соперник стихии. И должен стать равным ей по силе борцом. Стихии – боги – кличут богоравных, Божество Горы хочет вызвать в человеке дух, высота и твердость которого равны Горе:

Так Ангел Ветхого Заветанашел соперника под стать,как арфу он сжимал атлета,которого любая жиластруною ангелу служила,чтоб схваткой гимн на нем сыграть.

Поэт в цветаевском понимании и есть такая струна ангела, на которой он схваткой играет гимн. И не к победе над ангелом стремится поэт, а к причастию ему, к ощущению этого Высшего начала в себе самом. Вместить его – отдаться ему – и есть высшая победа:

Кого тот ангел победил,тот правым, не гордясь собою,выходит из такого бояв сознанье и в расцвете сил.Не станет он искать побед.Он ждет, чтоб высшее началоего все чаще побеждало,чтобы расти ему в ответ.

(Р.–М. Рильке. «Созерцание»)

Величайшее нельзя победить. Его можно только вместить.

Нет. Оно еще не вмещено. Оно возвышается над сердцем, как Гора, как великая неразрешенная Задача. Пока сердце не решило этой задачи, она будет его мукой, его приговором, его проклятьем, Однако эту муку, это проклятье поэт не променяет ни на что меньшее. Ни на какую облегченную радость.

Горе или радость прежде всего должны быть размером с Гору. Прежде всего верность Горе. Сердце под стать Горе.

Великой радости, всеобнимающего выхода – нет! Не найти. Значит, надо вынести горе.

Гора горевала о страшном грузеКлятвы, которую поздно клясть.Гора говорила, что стар тот узелГордиев: Долг и страсть.Гора горевала о нашем горе:…………………………………………………..Звук… ну как будто бы кто-то просто,Ну… плачет вблизи?Гора горевала о том, что врозь намВниз, по такой грязи –В жизнь, про которую знаем все́ мы:Сброд – рынок – барак.Еще говорила, что все поэмыГор – пишутся – так.

Да, так. Тяжелой рукой Командора. Ее надо смочь пожать. А это не может ни Дон Жуан, ни добропорядочный житель Гаммельна (государства мужей и жен). «Великана льном не связать!»

Чтобы одолеть великана, надо самому стать великаном. Чтобы связать Везувий, надо иметь внутреннюю силу, равную его силе.

Сила стихии будет роковой, пока она не станет силой Духа.

Дачники, потребители ничего не знают о силе стихии. Они запираются ставнями, запираются замками от стихийной силы жизни. А поэт остается совершенно беззащитным, совершенно открытым перед этой силой: и он ставит на карту все – не только жизнь, но и душу. Ибо открыт и беззащитен не только перед людьми, – но и перед демоническими силами.

Однако есть у поэта свой ангел-хранитель в этом хаосе, на этом шабаше, в этом бездушном просторе. Этот ангел – боль. Пока душа чувствует боль, свою и не свою, – пока она готова принять и вынести боль – готова на жертву, – она жива и низшими силами не побеждена.