Избранные произведения

На могильной плите моей строки и скупы и строги,

Но прочтешь ты о горе влюбленного в каждом их слоге.

На пороге твоем был я, пламенный вздох исторгая, —

Лишь у пса твоего и остались на память ожоги.

Вплоть до Судного дня солнце скроется, если на полдень

Ляжет тень моих горьких ночей, проведенных в тревоге.

Наводнение слез было вызвано бурей рыданий:

Я ведь знал, что обрушится дом моей скорби убогий.

Пыль с могилы моей, если б только ты ветром промчалась,

Проплыла бы, как быль о любви, о печальном итоге.

О царица наездниц! Зачем я увидел твой выезд?

Повод вели я выпустил, и подгибаются ноги...

Умер бедный Джами, а тебе не подумалось даже:

«Некто, страстью погубленный, пал у меня на дороге».

97

Когда из глины и воды творец меня лепил,

Я пламенем любви к тебе уже охвачен был.

О, если б мне досталась нить, связующая нас,

Разорванное на куски я б сердце снова сшил!

Хотя я милости твоей и начисто лишен,

Я знаю: чистотой любви тебе я буду мил.

Когда всему живому смерть предначертал творец,

Мне от жестокости твоей он умереть судил.

Не склонен к радости Джами — в тот изначальный час

На горе, крови и слезах мой прах замешен был.

98

Уехала моя подруга. Дойдет ли к ней мой зов?

Я кроме утреннего ветра найду ли к ней гонцов?

Я вправе ли писать ей письма, чтоб именем моим

Она могла украсить список своих покорных псов?

Сказала, душу отнимая: «Уста отдам взамен».

И вот, со мной не расплатившись, ушла в конце концов.

Я зерна слез моих напрасно разбрасывал всю жизнь:

Голубка нежная бежала от всех моих силков.

О, научи меня, охотник, как заманить газель,

Дабы желанную добычу принес мне долгий лов!

Я грубым жаром вожделенья был сотни раз сожжен,

Доколе ждать мне приближенья к сопернице цветов?

Джами, не спрашивай: «Откуда весь этот пьяный бред?»

Ведь кубок мой из хума страсти наполнен до краев.

99

Своенравна, остроглаза, с гневным, дерзким языком

Та, что на меня ни разу не взглянула и тайком.

Проливаю в граде муки горьких слез кровавый град

С той поры, как я в разлуке и с надеждой незнаком.

Пламя грудь мою сжигает. Если меч в нее вонзишь,

Станет сталь водой живою, освежающим глотком.

Глазом, полным восхищенья, будь мой каждый волосок, —

Разве хоть на волос меньше к милой буду я влеком?

Возле дома луноликой я брожу из года в год,

Почему не спросит: «Что с ним, с безутешным бедняком?»

Восхищаться красотою я привык с давнишних пор.

Не поможет мне советчик при обычае таком!

Нет, не вырвешь сердце силой из ее силков, Джами,

Если ты навеки с милой связан каждым волоском!

100

Темница, что ты создала для сердца моего,

Приютом радости была для сердца моего.

За то, что я тебя люблю, весь мир меня хулит.

Но есть ли выше похвала для сердца моего?

О, родинки твоей язык! О, пламени язык!

На нем сгорело всё дотла для сердца моего.

Благоуханная волна вкруг нежных этих щек,

Ты цепь раба, ты — кабала для сердца моего!

Два мира я успел пройти, ища тебя в пути,

Добром была дорога зла для сердца моего.

Созрел от света и тепла весенний жесткий плод,

Прозрел я, — страсть, светясь, взошла для сердца моего

От бури времени Джами укрылся между скал:

Мой стих — надежная скала для сердца моего.

101

Суфий, всё, что есть в молельне, заложи, купи вина!

Что упущено измладу, возместить спеши сполна!

Опьянен любовным хмелем, в честь пурпурных лалов — губ

Я напитком цвета лала напиваюсь допьяна.

Страстью к юным похваляться седовласому грешно:

Седину вином окрасишь — станет розой седина!

Я стяжал дурную славу, опозорен, изгнан я.

Сторонись меня, святоша, коль молва тебе страшна!

Сын мой, что нам совершенство! У влюбленных расспроси,

В совершенстве ли блаженство, какова ему цена?!

Жизни смысл — един от века, форм ее вовек не счесть,

Изменяет облик пена, неизменна глубина.

О Джами, твори молитву, обернувшись к кабаку:

Счастье даст тебе не Мекка, а другая сторона.

102

Глаза мои, вот вам совет: в ее лицо смотреть не надо!

Разлуки я принес обет, а больше мук терпеть не надо!

О ты, что рвешься каждый день на улицу твоей любимой,

От веры лучше откажись, но попадаться в сеть не надо!

Хозяин, из своих садов растенья вырвать повели-ка!

Увидев лучшую из роз, о повилике петь не надо!

О ты, привязанный к любви, порадуйся упрекам злобным

«Он ищет только красоту, ему иного ведь не надо!»

Нет средства сердце уберечь от власти глаз твоих опасных,

Не обучай их колдовству, им чарами владеть не надо!

Джами, умолкни! Пес и тот завыл из-за твоих стенаний.

На улице ее в ночи не появляйся впредь, не надо!

103

Яви Свое лицо, оно зари моложе.

Как зеркало, оно мир отражает божий.

Средь псов сторожевых я дверь твою стерег,

«Кто этот человек?» — ты не спросила всё же.

Бил камнем в грудь себя, и говорили все:

«Он, верно, в ту влюблен, чье сердце с камнем схоже».

Не кудри это, нет! — тенета грозных бед!

Влюбленный попадет в них раньше или позже.

Не допустила ты твоих коснуться уст,

Дозволено ли быть надменнее и строже?!

Не взглянешь, точно я прохожий иль чужак,

Как будто псам твоим неведом тот прохожий!

Соперник поносил Джами, но молвил пес.

«Он с нами службу нес — и нам других дороже».

104

Луна взошла... Нет, не луна! Луна дарует меньше света.