Избранные произведения. I том

Корабль, возможно, уже проделал половину пути. Пламенный Диск, если он, конечно, существует, имел орбиту с радиусом в два раза большим, чем у орбиты Плутона. Орбита девятой планеты являлась границей обжитого пространства; за ней простиралась бесконечная даль, о которой мало что было известно, но имелось множество предположений. Очень скоро корабль пройдет мимо последнего сигнального буя и покинет мир, обжитый людьми.

— Кое-кто из нашей группы хочет вернуться, — сказал Гровс. — До них дошло, что они покидают освоенную часть Солнечной системы. Они ещё могут оставить корабль. Если они не сделают этого сейчас, то им придется лететь до конца.

— И сколько таких?

— С десяток. Или больше.

— Вы сможете обойтись без них?

— У нас останется больше продовольствия и других припасов. Конклин и его девушка Мари остаются. Старый столяр Джерети. Японские оптики. Наш техник-ракетчик… Думаю, справимся.

— Если это не угрожает безопасности корабля, то пусть возвращаются.

— Я ещё не поздравил вас, — сказал Гровс.

— Поздравить меня? А! Спасибо.

— Мне бы хотелось пожать вам руку, Леон. — Гровс поднес свою большую ладонь к экрану видеосвязи, Картрайт сделал то же самое, и их руки как бы соприкоснулись. — Ваши приверженцы на Земле, конечно, уже это сделали.

У Картрайта дернулась щека.

— Дела плохи, Гровс. Мне все это кажется каким-то кошмаром, от которого я никак не могу пробудиться.

— Кошмаром! Вы имеете в виду убийцу?

— Именно, — поморщился Картрайт. — Полагаю, он уже на пути сюда. Я сижу здесь и жду, когда он появится.

Окончив сеанс связи, Гровс вызвал в рубку управления Конклина и Мари и бесстрастно сообщил:

— Картрайт разрешил покинуть корабль тем, кто пожелает. С ними вопрос решен. За обедом я сделаю объявление.

Он указал на огонек, вспыхнувший на пульте управления:

— Видите, эта ржавая стрелка начала двигаться? Этот индикатор включился впервые за всю историю корабля.

— Мне это ни о чем не говорит, — признался Конклин.

— Это сигнал автомата. Можно включить звук, и тогда вы сразу поймете, что это такое. Это означает, что мы достигли конца обжитого пространства. Ни один корабль не пересекал этот предел, кроме научных экспедиций, преследовавших теоретические цели.

— Когда мы достигнем Диска, — восторженно воскликнула Мари, — этот рубеж уже не будет иметь смысла!

— Экспедиция восемьдесят девятого года ничего не нашла, — неуверенно заметил Конклин. — А у них были все документы Престона, все, что от него остались.

— Может быть, Престон столкнулся с необычайно крупным космическим змеем, — полушутя — полусерьезно сказала Мари. — Вдруг он и нас сожрет, как это рассказывают в народных легендах.

Лицо Гровса оставалось непроницаемым.

— Я продолжу заниматься навигацией, — сказал он. — А вы вдвоем проследите за погрузкой в спасательный бот, чтобы все желающие покинули корабль. Вы оба живете в трюме?

— Вместе с остальными, — подтвердил Конклин.

— Когда отойдет спасательный бот, вы, возможно, захотите перебраться в каюту. Большинство из них опустеет, выбирайте любую. — Гровс помрачнел и добавил: — Боюсь, опустеет бо́льшая часть корабля.

Это помещение раньше было лазаретом. Они вдвоем тщательно подмели и вычистили каждый его дюйм. Мари вымыла потолок и стены, протерла пол и тщательно пропылесосила вентиляционные решетки.

— А здесь не так уж и много грязи, — весело заметила она Конклину, когда выбрасывала собранный мусор в контейнер.

— Это помещение предназначалось для больных.

— Если корабль успешно сядет, то мы сможем первое время пожить здесь. Это лучше, чем возвращаться обратно на Землю. — Мари устало упала на узкую железную койку и сбросила сандалии. — У тебя есть сигарета? Мои кончились.

Конклин задумчиво протянул ей свою пачку.

— Как-нибудь все устроится.

С удовольствием затянувшись, Мари откинулась на койку и закрыла глаза.

— Здесь так тихо, — сказала она. — Никто не кричит в коридоре.

— Даже слишком тихо. Я все не прекращаю думать о том, что нас ждет там. Безлюдная планета. Граница Солнечной системы. Господи! Холод. Он будет там повсюду. Холод, тишина, смерть… а то и что-нибудь похуже.

— Не думай об этом. Мы будем трудиться.

— Когда дошло до дела, то мы оказались не такими уж и фанатиками. Идея представлялась неплохой: десятая планета для каждого желающего эмигрировать. Но теперь, когда мы уже на пути туда…

— Ты злишься на меня? — беспокойно спросила Мари.

— Я злюсь на всех нас. Половина группы уже сбежала. Я злюсь, потому что Гровс сидит в рубке и прокладывает курс, опираясь не на точные данные, а на фантазии сумасшедшего. Я злюсь, потому что это старый, потрепанный рудовоз, который готов развалиться. Я злюсь, потому что мы прошли последний буй и оказались на пути, по которому до нас следовали только мечтатели и сумасшедшие.

— А мы кто? — тихо спросила Мари.

— В ближайшие дни станет ясно.

Мари приподнялась и робко взяла его за руку.

— Даже если мы и не доберемся до цели, здесь ужасно хорошо.

— Здесь? В этой клетке? В этой келье?