Избранные произведения. Том III

После того как будет решен вопрос об основном курсе — о служении рабочим, крестьянам и солдатам и о том, как им служить, — можно будет решить и все прочие вопросы, как, например, вопрос о том, показывать ли светлые или темные стороны действительности, вопрос о сплочении и т. д. Если все мы примем этот основной курс, то наши работники, учебные заведения, издания, организации в области литературы и искусства и вся наша деятельность в этой области должны будут следовать этому курсу. Отойти от него — значит впасть в ошибку. Все то, что ему не соответствует, должно быть надлежащим образом выправлено.

III

Теперь, установив, что наши литература и искусство должны служить широким народным массам, мы можем перейти к вопросу внутрипартийного порядка, то есть к вопросу о взаимосвязи между работой партии в области литературы и искусства и всей ее работой в целом, а также к вопросу внепартийного порядка, то есть к вопросу о связи между работой партии в области литературы и искусства и работой некоммунистов в этой же области — то есть к вопросу о едином фронте работников литературы и искусства.

Начнем с первого вопроса. В современном мире всякая культура, а значит и литература и искусство, принадлежит определенным классам и следует определенному политическому направлению. Искусства для искусства, искусства надклассового, искусства, развивающегося в стороне от политики или независимо от нее, в действительности не существует. Пролетарская литература и искусство являются частью всего революционного дела пролетариата, или, как сказал Ленин, «колесиком и винтиком» общего механизма революции[39]. Поэтому то место, которое работа партии в области литературы и искусства занимает во всей ее революционной деятельности, является вполне определенным и точно установленным: эта работа подчинена революционным задачам, выдвигаемым партией для данного периода революции. Опровергать это — значит скатиться к дуализму или плюрализму, то есть в сущности к троцкистской установке: «политика — марксистская; искусство — буржуазное». Мы не согласны с чрезмерным, доходящим до абсурда выпячиванием важности литературы и искусства, но не согласны также и с недооценкой их значения. Литература и искусство подчинены политике, но и сами в свою очередь оказывают огромное влияние на политику. Революционная литература и искусство являются частью всего дела революции, являются его колесиком и винтиком. Хотя они и уступают другим, еще более важным частям по своей значимости, насущности и очередности, все же они являются необходимым колесиком и винтиком общего механизма, необходимой частью всего дела революции. Если не существует хотя бы самых элементарных, самых простых литературы и искусства, революция не может идти вперед, не может победить. Не понимать этого было бы ошибкой. Далее, когда мы говорим о подчинении литературы и искусства политике, мы имеем в виду классовую политику, политику народных масс, а не политику узкой группы политических деятелей. Политика — независимо от того, революционна она или контрреволюционна, — всегда является борьбой класса против класса, а не действиями кучки лиц. Революционная борьба на идеологическом фронте, на фронте искусства обязательно должна подчиняться политической борьбе, ибо потребности классов и масс могут получить концентрированное выражение только через политику. Революционные политические деятели — профессионалы, освоившие революционную политическую науку, иначе говоря, владеющие искусством революционной политики, являются лишь вождями многих миллионов политических деятелей, то есть масс, и их задача состоит в том, чтобы суммировать мнения этих политических деятелей, то есть масс, отшлифовывать их, а затем направлять обратно в массы, чтобы массы их воспринимали и претворяли в жизнь. Наши политические деятели отнюдь не являются «политиками» аристократического толка, которые прожектерствуют, замкнувшись у себя в кабинете, считают себя мудрецами и занимаются саморекламой: мы, мол, «непревзойденная фирма — просьба не смешивать с другими!» В этом и заключается принципиальное различие между пролетарскими и разложившимися буржуазными политическими деятелями. Именно поэтому и возможно полное единство между политической направленностью и правдивостью нашей литературы и искусства. Не понимать этого, опошлять пролетарскую политику и пролетарских политических деятелей было бы неправильно.