Избранные тьмой

Инквизитор промолчал. Он захотел сложить письмо и дочитать его позднее – сейчас он больше не мог сохранять самообладание, – но пальцы не слушались. Они немели, Фергюс злился, тщетно пытаясь подковырнуть край бумаги.

– Вы в порядке? – взволнованно спросила королева.

– Димир мертв. Я не уберег ни его отца, ни его самого. Разумеется, я не в порядке, – прохрипел Фергюс. Ему казалось, что он теряет голос.

– Я не об этом. Мне кажется, вам нужен лекарь.

Инквизитор упрямо возразил:

– Мне нужен свежий воздух, Анна. Прогуляемся.

Старик со злостью встал. Он не хотел думать ни о боли в боку, ни об отяжелевших ногах и непослушных пальцах, но отрицание ему нисколько не помогло. Взгляд вновь затянула тьма, все поплыло. Фергюс схватился за голову и повалился обратно. Он хотел встать, но ему не хватило сил. Подбежавшая к нему Анна коснулась его, но он ничего не почувствовал. Фергюс проваливался в забвение. Он сопротивлялся, расталкивал тьму. Старик обратился ко всем своим силам, чтобы вновь открыть глаза и встать, но никак не мог обнаружить пол под ногами. Он плохо чувствовал собственное тело. Лицо Анны все еще нависало над ним, и Фергюс вновь попытался сказать ей, что он в порядке и ему нужен свежий воздух. У него получалось шевелить губами, но не издавать слова. Из глубин горла вырывались лишь хрипы. Это выводило инквизитора из себя. Он ненавидел быть беспомощным, и, что еще хуже, он предстал беспомощным перед Анной. Чтобы все-таки добраться до свежего воздуха, он шевельнул рукой и принялся расстегивать пуговицы у горла, но пуговиц не нашлось. На нем уже не было плаща. Фергюс не помнил, чтобы снимал его.

Инквизитор наконец выдавил из себя, что должен прогуляться. Он начал вставать, и Анна схватила его за руку.

– Ему можно прогуляться? – спросила она.

– Только в кресле, – ответил ей голос сбоку.

«Как я буду гулять в кресле?» – усомнился инквизитор, ощупывая ткань возле себя. Она казалась ему не такой, как раньше, и он никак не мог найти подлокотники. Это сбивало с толку. Его глаза были полузакрыты, свет слепил, но злость оттого, что он не может выполнить простейшее действие, помогала ему ожить. Фергюс ударил рукой по какой-то поверхности и понял, что лежит на кровати. Кровать находилась в кабинете лекаря. Он не помнил, чтобы шел к врачевателю, значит, он потерял сознание (или память), и его донесли сюда. От этой мысли ему стало не по себе. И прежде случалось, что тело подводило его, но разум подвел впервые, и это пугало.

Инквизитор сел в кровати. В голове шумело. Он снова закрыл глаза и принялся глубоко дышать, чтобы успокоить сознание и тело. Стало немного лучше.

– У вас случился удар, – пояснил лекарь, наклоняясь, чтобы заглянуть Фергюсу в глаза и удостовериться, что тот в порядке.

– У меня был обморок?

– Вы много времени провели без сознания. Вы могли умереть. Вам нельзя больше так волноваться, следует отдохнуть.

– Моя работа не предполагает отдыха. Я должен возвращаться к делам.

Фергюс не верил, что ему могло быть настолько плохо. Он никогда ранее не испытывал подобного и считал, что работа скорее вернет его в русло жизни, чем отдых, поэтому попытался встать. Тело, как и прежде, слушалось его недостаточно, ноги подкосились. Анна подхватила старика под руку и усадила обратно на кровать.

– Мне нужно прогуляться. – Инквизитору показалось, что в его голосе прозвучало отчаяние.

Лекарь подкатил передвижное кресло для больных.

– Вам нужен покой. Дайте его если не разуму, то хотя бы телу, – настояла Анна.

Фергюс скривился. Как страшна, наверно, была его гримаса, сдобренная старческими морщинами и болезненным онемением. Но он согласился сесть в кресло, и королева вывезла его наружу. Окна открытой галереи выходили на сад, свежий воздух подбадривал инквизитора.

– Мне не нравится, что вы видите меня таким, – пробурчал он. – Я чувствую себя униженным. Моя гордость страдает.

– Мне все равно, что с вашей гордостью. Я предпочту видеть вас в подобном кресле, а не в гробу.

– Будьте уверены, Анна, хоронить вам меня придется еще нескоро.

– Я на это надеюсь. – Королева сменила тему: – Спустимся в сад?

– Отвезите меня в кабинет.

– Вам следует отдыхать, а не работать.

– Я отдохну. Но я не дочитал письмо.

– Вам не стоит его сейчас читать.

– Как думаете, если мы сейчас примемся соревноваться в упрямстве, кто выиграет? – с вызовом спросил он.

Он посмотрел на Анну и, еле крутя колеса непослушными руками, показал, что и сам может двигаться в нужном ему направлении. С трудом, но все-таки может. Королева вздохнула и согласилась:

– Не теряйте силы. Лучше я сама вас отвезу.

Когда они добрались до кабинета, первым делом Фергюс приказал отодвинуть старое кресло, чтобы заменить его передвижным. Окно еще было открыто, в комнате стояла приятная прохлада, а некоторые бумаги, включая эфлейское письмо, разлетелись по полу. Анна подняла его и протянула инквизитору. В ее взгляде читался укор.

– Чем вы недовольны? – спросил Фергюс.

– Вместо того чтобы соблюдать покой, как велел лекарь, вы вернулись к письму. Вы же сейчас снова разволнуетесь, и вам станет плохо!

– Пока что волнуетесь только вы.