Избранные труды

Если Мартенс писал, что нельзя «применять это положение к тем лицам, которые называются теперь социалистами, анархистами и “динамитчиками”, которые объявили войну на смерть всякому порядку и всякому правительству»[1175], то от него не отставал Катков, заявлявший о коммунарах, что «поджигателей и убийц нельзя считать воюющей стороной, их нельзя приравнивать к политическим преступникам»[1176].

Ассоциация международного права неоднократно обсуждала вопрос о выработке единого международного соглашения о выдаче преступников. Впервые этот вопрос обсуждался в 1908 г. на конференции в Будапеште, а XXXV конференция в Варшаве в 1928 г. разработала единый типовой договор о выдаче.[1177]

Комитет экспертов по вопросам кодификации международного права при Лиге Наций в январе 1926 г. рекомендовал разработать общую международную конвенцию по вопросам выдачи. Никакие официальные действия в дальнейшем не имели места, но под руководством Гарвардской правовой школы был разработан проект конвенции о выдаче.

Фашистские государства, понятно, отстаивали не только допустимость, но и обязательность выдачи политических преступников. В итальянском кодексе 1930 г. были, в частности, исключены соответствующие положения, имевшиеся в уголовном кодексе 1889 г., признана была, на основе взаимности, выдача политических преступников[1178]. В Германии закон о выдаче был изменен 12 сентября 1933 г (RGBL, 1, 1933, § 618).

Германские фашисты неоднократно пытались добиться уничтожения права убежища в отношении коммунистов вообще. Так, Геланд в 1933 г. писал: «Пожар рейхстага дает германскому правительству наилучший повод немедленно представить Лиге Наций данные, касающиеся этого предложения»[1179] (об уничтожении права убежища для коммунистов).

Ссылка на невыдачу политических преступников использовалась иногда, как средство содействия контрреволюционным элементам. Так было использовано это положение в отношении эмигрантов из Английской революции 1649 г., французских эмигрантов 1789 г., русских эмигрантов после революции 1917 г.

После окончания войны 1914–1918 гг. Голландия отказалась выдать Вильгельма II, которому, на основании ст. 227 Версальского договора, было предъявлено публичное обвинение в высшем оскорблении международной морали и священной силы договоров. Голландия отказала в выдаче, ссылаясь на то, что такое преступление никакими законами не предусмотрено, а также исходя из того, что речь идет о политическом преступлении.

В советском законодательстве декретом ВЦИК от 28 марта 1918 г. было установлено, что «всякий иностранец, преследуемый у себя на родине за преступление политического или религиозного порядка, в случае прибытия в Россию, пользуется здесь правом убежища. Выдача таких лиц по требованию тех государств, подданными которых они являются, производиться не может. В случае предъявления правительством того или иного государства требования о выдаче таких лиц, оно переходит на рассмотрение Народного комиссариата Иностранных дел, который передает его в суд для квалификации преступления: носит ли оно политический или религиозный характер, или характер общеуголовного деяния. В зависимости от характера преступления делается тот или иной вывод по вопросу о выдаче» (СУ 1918, № 41, ст. 519).

Положение о праве убежища было воспринято Конституцией РСФСР 10 июля 1918 г. (ст. 21), а затем Конституцией РСФСР 1925 г. (ст. 12) и конституциями других советских республик. Наконец, Конституция СССР установила: «СССР предоставляет право убежища иностранным гражданам, преследуемым за защиту интересов трудящихся или научно-освободительную деятельность, или национальную борьбу» (ст. 129).

В беседе с Рой Говардом товарищ Сталин указал, что «по нашей Конституции политические эмигранты имеют право проживать на нашей территории. Мы им предоставляем право убежища»[1180].

Многие законы о выдаче дают перечень всех тех преступлений, которые влекут за собой возможность выдачи (бельгийский закон 1883 г., швейцарский закон 1892 г., великобританский закон 1870 г.). Но законодательство последних лет исходит обычно из тяжести деяния, не давая перечня.

Выдача преступников имеет место лишь в том случае, если совершенное преступление наказуемо как по законам государства, которое требует выдачи, так и по законам государства выдающего (принцип тождественности). Выдача обычно не имеет места, если наказуемость погашена давностью, амнистией, оправдательным приговором, помилованием выдающей или требующей выдачи страны. Вопрос о давности при этом, как правило, решается по законам того государства, где находится преступник.

Выданное лицо может быть судимо только за то преступление, обвинение в котором было предъявлено как основание для требования выдачи (принцип специализации).

Выдача, как правило, не производится, если имеются основания полагать, что выданного будет судить не обычный, а чрезвычайный суд.