Избранные труды

Для понимания важности этой нормы надобно знать, что до ее вступления в силу обязанность адресатов, коим направлялись частные определения (постановления) и представления, реагировать на них не подкреплялась угрозой ответственности за неисполнение, так как по существу не являлась правовой.

Установление порядка привлечения как к уголовной, так и к административной ответственности рассматриваемый закон относит к компетенции союзных республик. В сложившейся социально-психологической атмосфере это, пожалуй, правильно.

Однако просто необходимо, чтобы республиканский законодатель установил для привлечения к ответственности за неуважение к суду, проявившееся при производстве по конкретному делу, особый процессуальный порядок. Такой, который бы обеспечивал быструю реакцию, быстрое устранение помех не только функционированию правосудия вообще, но и торжеству справедливости по конкретному уголовному делу. Если сохранить для рассмотрения дел об ответственности за неуважение к суду общий порядок, то возникает опасность возможного использования таких производств для блокирования производства по основному делу, в частности путем применения института отвода судей.

Заключительный абзац анализируемого закона устанавливает, что законодательством союзных республик может быть установлена ответственность и за иные действия, свидетельствующие о неуважении к суду. Абзац для закона излишний, ибо – есть он или нет – такое право союзных республик неотъемлемо.

А использование его в сложившейся ситуации необходимо. Складывается впечатление, что составители закона видят опасность осуществления судейской сценографии только с одной стороны, со стороны официальных структур.

Между тем сегодня не меньшая, если не большая, опасность правосудию исходит со стороны преступного истэблишмента.

Закон об ответственности за неуважение к суду должен дать председательствующему в суде эффективную возможность пресекать незаконные воздействия на участников процесса в стенах суда.

В частности, думается, нужно предоставить председательствующему право единолично налагать штраф и выдворять из судебного помещения (не только из зала судебного заседания) за приставание к участникам процесса.

2. Коррекция норм в процессе их реализации

Как уже было показано выше, нормативный акт – еще не все право. Право – это еще и процесс, и детерминанты применения нормативного акта.

Несмотря на то, что закон установил правила, обеспечивающие тайну совещания судей, казалось бы, прежде всего в интересах самих судей, но именно они нередко предпочитают из совещательной комнаты звонить «своему» члену областного суда – «посоветоваться». На пути применения закона в этом случае становится, видимо, характер учетно-оценочных показателей. Посоветовался – вроде бы гарантировал себя от отмены приговора или определения в кассационном порядке.

К слову, нарушению тайны совещания судей и появлению иных возможностей давления на них способствуют, наверное, и чрезмерно долгие сроки вынесения приговора. И в этом еще один аргумент за сокращение словесных объемов этих документов за допущение в ряде случаев составления приговора без мотивировочной части и допущение в нем вместо изложения информации, уже имеющейся в деле, ссылок на те источники, где она зафиксирована.

Судьи подвергаются давлению, хотя в последнее время и существенно меньшему, со стороны местных партийных и советских органов, групповых мнений, референтных групп и т. д. В аппарате ЦК Компартии Молдавии, например, еще в начале 1989 года был весьма распространен настрой: «Строго спрашивать с либеральничающих судей»[335]. Определенные опасения в этом плане вызывает и постановление Верховного Совета СССР «О решительном усилении борьбы с преступностью», точнее, такие его формулировки, как: «обязать… суды… с максимальной строгостью рассматривать случаи разбойных нападений, грабежей, хищений и краж, изнасилований, торговли наркотиками, спекуляции, браконьерства и других преступлений. Не допускать никаких послаблений опасным преступникам, руководителям и активным участникам организационных преступных групп, рецидивистам» (ст. 4). А ст. 5 того же постановления устанавливает обязательные отчеты «руководителей соответствующих ведомств» (в том числе, надо полагать, и судебного) перед Верховным Советом СССР, Верховными Советами союзных и автономных республик и местными Советами народных депутатов. Дело, конечно, не в оспаривании того, что вопросы, поднятые в постановлении, нуждаются в решении. Внимательный читатель видит, что автор как раз все время держит в уме эффективность, результативность борьбы с преступностью. Речь о постановлении Верховного Совета зашла здесь потому, что некоторые формулировки этого документа представляются ему непоследовательными с позиций обеспечения процессуальной самостоятельности судей, проведения идеи разделения властей и построения государства правового по своей сути, а не по приданному ему эпитету.