Избранные труды

Чем завершился эксперимент. 14 февраля 1989 года приказом Министра внутренних дел СССР описанный эксперимент прекращен. Каких-либо выводов из него и мотивировки решения приказ не содержит. Это обстоятельство – отмена эксперимента волевым, немотивированным решением – повлекло последствия, его инициаторами, видимо, не ожидавшиеся: часть следователей теперь идеализирует прекращенный эксперимент и связанного с его началом бывшего начальника Главного следственного управления МВД СССР генерал-лейтенанта В. Г. Новикова. Для некоторых следователей прекращение эксперимента явилось последней каплей, переполнившей чашу терпения и побудившей их к уходу из следственных подразделений. Сразу забылось, что эксперимент организованно и материально был плохо подготовлен, анализ его представителями ГСУ носил предвзятый характер. В интервью корреспонденту «Известий» В. Г. Новиков в обоснование своего утверждения, что «в основном эксперимент дал обнадеживающие результаты», приводил следующие сопоставления: если в целом по стране число дел, возвращенных на доследование, составило 7,4 %, то в Эстонии, Белоруссии, Волгоградской, Свердловской областях, где эксперимент был начат в 1987 году, этот показатель составил 6 %. По СССР количество дел, оконченных с превышением установленного законом срока, увеличилось с 8,7 до 9,6 %, а в указанных регионах этот показатель снизился на полтора процента.

«Но главным результатом эксперимента, – продолжал В. Г. Новиков, – является существенное укрепление социалистической законности на предварительном следствии. Например, если в стране в целом число необоснованного привлечения граждан к уголовной ответственности в 1988 году сократилось на 6 %, то в экспериментальных следственных аппаратах – на 27; общее количество незаконных арестов, допущенных во всех подразделениях, снизилось на 2,4 %, а в экспериментальных – на 28»[343].

Может быть, журналисту приведенных цифр и достаточно. Автору этой книги – нет. Для того чтобы прийти к обоснованному выводу о ходе и результатах эксперимента, надобно знать не только, сколько было допущено незаконных арестов или необоснованных привлечений к уголовной ответственности (их при надлежаще отлаженном предварительном расследовании вообще быть не должно), но и сколько ненаказанных преступников гуляет на свободе, примеряясь к очередной жертве, в частности, сколько из 23 тысяч нераскрытых в 1988 году грабежей против 4335 в 1987 году[344] приходится на территории, где проводился эксперимент, сколько материалов о сложных хищениях, других хозяйственных и должностных преступлениях застряло на стыке БХСС – следствие. И вообще фетишизация тех показателей, о которых с пафосом говорил тогдашний начальник ГСУ МВД СССР, причинила делу справедливости, обыкновенной человеческой справедливости, обычному здравому смыслу не меньше вреда, чем те палочные показатели, по которым по-прежнему оценивается работа в системе ГУ БХСС, чем бездумное применение приказа Генерального прокурора СССР № 2 от 7 января 1986 г., о последствиях чего уже говорилось выше.

И все же механическое прекращение эксперимента было неправильным. 16 месяцев (сентябрь 1987 г. – февраль 1989 г.) для социального эксперимента такого рода – не срок. В тех следственных аппаратах, где в ходе эксперимента наметились положительные результаты, его следовало продолжать, тщательно наблюдая, замеряя результаты по научно обоснованной методике, в течение нескольких лет. А затем уже делать выводы.

И потом: зачем стричь всех под одну гребенку?

Рассказывают: изобрели автомат для стрижки. Засовываешь лохматую голову – вынимаешь остриженную. Скептик: «Но ведь головы-то разные». Изобретатель: «Конечно… вначале».

Не худо бы почаще вспоминать слова В. И. Ленина, настойчиво подчеркивавшего, что секрет успеха в разнообразии, в многообразии методов[345].

Следственный аппарат в прокуратуре. Приобретает все более сторонников давно уже вызревшая в доктринальной среде идея ликвидации следственного аппарата в прокуратуре. Конечно же, правильно, что такое решение избавит прокурора от двойственности. Однако вот на что хотелось бы обратить внимание. Какой орган должен расследовать дела по линии государственной безопасности? Автор, полагающий, что расследование дел, возникших из оперативной деятельности органов внутренних дел, надлежит вести следственному аппарату МВД, чтобы быть последовательным, должен был, наверное, утверждать то же самое и в отношении дел по линии государственной безопасности. В принципе он так и считает. Но, кроме принципа, существуют еще и особенности социальных условий. Именно эти условия побуждают думать, что было бы целесообразно дела, сегодня подследственные КГБ, передать в прокуратуру, а следственный аппарат в КГБ ликвидировать.