Избранные труды. Том 4. Правовое мышление и профессиональная деятельность юриста. Науковедческие проблемы правоведения

Результатом реализации этого мыслительного приема является конкретизация регулируемого поведения, предполагающая возможность дать его краткое описание, раскрыть более или менее однозначно те реалии, которые за этим описанием стоят. Обратимся к норме о спекуляции. Сейчас она обозначается как скупка и перепродажа товаров или иных предметов с целью наживы (ст. 154 УК РСФСР). Формулировка как будто не должна вызывать сомнений. Но на самом деле здесь не все просто. Известный советский ученый А. М. Яковлев пишет: «Характерна эволюция, которую претерпело законодательное определение такого экономического преступления, как спекуляция. В первоначальной редакции соответствующей нормы предусматривалась ответственность за “злостное повышение цены на товары путем скупки, сокрытия или невыпуска таковых на рынок”. Существом этого преступления считались, следовательно, злостное повышение цены, недобросовестная конкуренция. В 1932 г. эта формулировка была заменена: спекуляция определялась как “скупка и перепродажа продуктов сельского хозяйства и предметов массового потребления”, а с 1960 г. – любых товаров. Таким образом, наказуемой стала свободная торговля как таковая. То, что составляло важную черту новой экономической политики – свобода торгового оборота, – стало расцениваться как уголовное преступление».[97]

Чтобы избежать, следовательно, такого действия уголовно-правовых норм о спекуляции, нужно четче представить себе модель этого поведения, отделив вполне разумные ситуации, когда одни люди выращивают цветы, а другие их продают, от злостной монополизации рынка, создания преград к снижению цен и т. д.

При профессиональной разработке закона правило, составляющее его содержание, должно быть переведено в текст закона с использованием специальных приемов, подчиняющихся особым правовым и методическим требованиям. Эта сторона дела здесь может быть опущена. Но необходимо остановиться на таком этапе социально-правового мышления, как этико-правовая и социальная проверка конкретизированного предложения, выдвинутой модели.

Многие советские правоведы сейчас особо подчеркивают, что закон и право – это не одно и то же; закон должен быть правовым, но не всегда таковым оказывается. Поэтому предложения о совершенствовании закона, обсуждаемые проекты должны быть согласованы с конституционными нормами, общими положениями уголовного и уголовно-процессуального законодательства и подчиняться им. Они также должны обязательно соответствовать нравственным и этическим ценностям социалистического общества, включающим общечеловеческие идеалы.

В последнее время журналисты и даже правоведы сетуют на трудности установления фактов спекуляции и предлагают так усовершенствовать закон, чтобы предельно облегчить доказывание преступной деятельности. Но это очень опасные предложения и просто удивительно, что они иногда встречаются с одобрением. Спекуляция внешне совпадает с обычными, разрешенными сделками купли-продажи и, если следователь не будет должен доказывать, что определенные действия являются спекуляцией, можно наказать сколько угодно ни в чем не повинных людей. На практике так нередко и случается даже при нынешнем законе, а если снять существующие в нем требования к правовой оценке деяния, то опасность нарушений социалистической законности, игнорирования прав граждан станет еще более реальной. Характерный случай описан в статье «Бесчестье».[98] На основе анонимки, написанной самими же работниками милиции, у гражданки Ф. были безосновательно изъяты около 150 гвоздик (упущенная выгода 380 руб.) с мотивировкой, что она их не выращивала, и без соблюдения соответствующих процессуальных правил. После длительной переписки виновные были наказаны, но вряд ли может развиваться нормальная экономика при существовании угрозы подобного произвола.

К сожалению, немало различных предложений формулируется без всякой оглядки и на этику, и на конституционные нормы. Нельзя в уголовном порядке запрещать продажу собственных вещей по повышенной цене, ибо это противоречит имущественным правам граждан; нельзя считать нетрудовыми доходами семейную помощь, оказываемую неработающему лицу; нельзя устанавливать ответственность за соучастие или организацию преступления в отношении лиц, которые не знали о совершении данного преступления, не организовывали группу для его совершения, ибо это противоречит общему положению закона о том, что уголовной ответственности и наказанию подлежит только лицо, виновное в совершении преступления.

Здесь существуют важные задачи совершенствования и самого социально-правового мышления.