Избушка на костях

Тяжело дыша, я глядела на него снизу вверх и яростно сжимала и разжимала кулаки. До смерти хотелось бросить в него какой-то колкостью, чтобы это сочувствующее выражение стекло с его красивого лица, как расколотое об лоб куриное яйцо. Но на ум, как назло, ничего не шло, поэтому, не говоря ни слова, я мрачно вытерла губы рукавом рубахи, порывисто развернулась и широкими шагами направилась к крыльцу. Забытое ведро так и осталось на дне колодца.

– Если все еще хочешь пить, в печи есть крынка с молоком! – донеслось мне в спину.

С ноги слетел лапоть, но я не стала останавливаться и подбирать его. Вместо этого рассерженной ранней птицей взлетела по ступенькам крыльца. Обхватила обеими руками череп, служащий ручкой двери, и все-таки обернулась.

– Спасибо, – сдержанно проговорила я, одарив Кощея хмурым взглядом. Он ответил мне теплой улыбкой, от которой, казалось, даже небо посветлело. – И за поцелуй благодарю, хотя о помощи я не просила. Сама бы справилась!

Улыбка Кощея потухла. Он подобрался, будто дикий кот при виде добычи, даже отлепился от колодца, который подпирал спиной.

– С чем справилась бы, золотце? – с легким раздражением спросил Кощей, сразу поняв, о чем я толкую. – Ты хоть знаешь, с чем бы пришлось иметь дело?

– Со всем, что бы тени мне ни поведали! – огрызнулась я.

Потянув за ручку, я нырнула в пахнущую прохладой лесных трав темноту спящей избушки. За спиной громко хлопнула дверь. Не оборачиваясь, я всем нутром ощущала на себе тяжелый, задумчивый взгляд Кощея.

Глава 10

Рассвета я ждала сильнее, чем мои сестрицы – святочных гаданий на суженого. За ночь всего пару раз удалось сомкнуть глаза. Стоило векам отяжелеть, как ко мне со всех углов устремлялись тени. Их когтистые руки заставляли меня судорожно размахивать свечой в плошке, отгоняя особо ретивых чудовищ. Иногда я вспоминала о даре, жарким пламенем вскипающем в жилах, но сколько ни щелкала пальцами, ни искорки не смогла разжечь. Будто сглазил меня Кощей у колодца!

Темное небо еще не прорезали первые алые нити утреннего солнышка, а откуда-то со двора уже донесся задорный крик петуха. Одна из теней, подобравшаяся ко мне особенно близко, испуганно дернулась и слетела с постели на потертые половицы. Второй петушиный вопль и вовсе заставил ее юркнуть под кровать и забиться там.

– Так-так-так, – с легким злорадством пробормотала я. – Значит, крика петушиного боишься, нечисть поганая?

Я уверенно толкнула ставни и свесилась из окна, высматривая громогласную птицу. Где-то вдалеке двора мелькнул яркий пышный хвост, и я сладко позвала:

– Петя-петушок, дам тебе пшена мешок!

Петух, важно прохаживающийся возле сарая, заинтересованно приподнял голову. Красный гребешок тяжело мотнулся из стороны в сторону.

– Подойди к окошку, дам тебе горошку, – жарко пообещала я и нетерпеливо добавила: – Ну же, Петя-петушок!

Птица неуверенно сделала шаг ко мне. Когтистая лапа с шорохом прошлась по мелким камешкам, видневшимся в траве, и замерла. В этот миг дверь сарая распахнулась, едва не сбив с ног петуха. Тот обиженно кудахнул, вспорхнул на дверь и, подняв лапу, застыл изящным, выкованным из тонкого железа птицевертом, указывающим направление ветра. Порог сарая перешагнула Яга. Серебристые волосы были подвязаны платком, на сгибе локтя покачивалось плетеное лукошко с коричневыми куриными яйцами. Вчерашнее роскошное платье сменилось на более простое, но сшитое все из такой же добротной ткани, чуть переливающейся в первых лучах солнца.

– Василиса! – крикнула Яга, приметив меня в окошке. – Раз уж проснулась, иди завтракать! Скатерть-самобранка уже стол накрыла.

– Сейчас приду! – пообещала я и нырнула обратно в комнату.

Жаловаться Яге на теней и просить о помощи было неловко. Казалось, я и сама должна справиться с этой напастью, а иначе какая из меня ведьма? Отошлют еще домой, так толком ничему и не научив…

При мысли о том, что ждет меня по возвращении в деревню, на сердце похолодело. Нет, раз уж я добралась до избушки и твердо вознамерилась получить ответы на все вопросы, нельзя отступать.

Солнце, неспешно выкатившееся на горизонт, алыми полосами пробежало по стенам и половицам. Выглянувшая было из-под кровати тень снова отпрянула. Я усмехнулась и задула свечу, превратившуюся за ночь в жалкий огарок.

Наспех переплетя косу, я потерла сонные глаза, похлопала себя по щекам, чтобы придать им легкий румянец, и, оправив сарафан, приоткрыла дверь в коридор. Возле порога обнаружился потерянный у колодца лапоть. Я радостно схватила его и крепко прижала к груди. Уже смирилась с тем, что ходить покамест придется босиком, а тут такой подарок! Не Кощей ли, часом, принес и поставил у двери?

Обувшись, я робко поскреблась в соседнюю спаленку. Ответом мне была тишина.

– Тим! – позвала я и постучала погромче. – Ты еще спишь?

Дверь распахнулась, явив друга. Его рыжие волосы вихрились на макушке, будто он только что оторвал голову от подушки. Под янтарными глазами залегли глубокие тени.

– Доброе утро, – хрипло проговорил Тим и потянулся. – Я все проспал?