Избушка на краю омута

Прохор смотрел на размозженную голову поверженной жертвы и удивлялся, почему не испытывает прилива бурной радости от того, что, наконец, совершил возмездие, о котором мечтал столько лет. Он едва держался, ослабев от голода и усталости. С тех пор, как Прохор провалился в яму, отклонившись в ночной темноте от тропинки в лесу, прошло много времени — сколько в точности, он не знал. Яма была очень глубокой, и не разбился он лишь благодаря скопившейся внизу воде, которая смягчила падение, хотя в ногах что-то хрустнуло, когда они ударились в илистый грунт. В тот момент Прохор потерял надежду добраться до кровожадного упыря — выбраться из ямы было невозможно. Глинистые стены ямы поднимались высоко над головой, осыпались и скользили под руками и ногами при попытке вскарабкаться. Прохор падал в грязную лужу бесчисленное количество раз, прежде чем понял, что это бесполезно. Какое-то время он лежал, то глядя в ночное небо, то изучая стены своей ловушки, и вдруг взгляд его наткнулся на темнеющее справа углубление в стене. Прохор подполз к нему на четвереньках и сунул голову в проем, оказавшийся достаточно просторным — прошли и плечи. Он пополз дальше, заткнув за пояс брюк свой топор — может быть, еще пригодится, если удастся выбраться. Он все полз и полз по подземному ходу, который иногда поворачивал и, казалось, плавно забирал вверх. Кромешная темнота окружала его, и Прохор вскоре уткнулся лбом во что-то холодное и твердое, не увидев преграду во мраке. Ощупав ее руками, он пришел к выводу, что перед ним металлическая дверь. Куски ржавчины крошились от прикосновений. Вновь уныние охватило его — конец! Здесь он и сдохнет. Тупик. Прохор привалился спиной к стене, и топор больно вдавился в тело. «Топор!» — осенила его показавшаяся в тот момент блестящей идея. Он развернулся и вновь принялся исследовать дверь руками. Нужно было определить, где находятся петли, на которых она крепилась. Если бить по ним топором, то, возможно, удастся вынести чертову дверь, установленную здесь неизвестно зачем. И Прохор принялся за дело. Он махал и махал топором, стараясь попасть в одно и то же место, хотя и не был уверен, что у него это получается: во тьме ничего нельзя было разглядеть. Лезвие с диким лязгом билось в металл, высекая искры и оглушая его, но, как он ни старался, дверь оставалась неподвижна. Однако Прохор решил, что будет стучать до тех пор, пока не умрет — все лучше, чем просто лежать без движения в ожидании подступающей смерти. И он бросался на преграду с безумным остервенением, вкладывая в удары всю свою боль и ярость. Вскоре стало ясно, что от жажды можно умереть быстрее, чем от истощения. Пришлось вернуться к грязной луже в яме. К тому времени рассвело, и Прохор едва не ослеп, выбравшись под сияние солнечных лучей. Напившись мутной коричневатой жидкости со вкусом глины, он вернулся к месту своего противостояния. «Или я, или дверь! Или я, или дверь!» — мысленно повторял он при каждом ударе. «Лязг! Лязг! Лязг!» — звенело в ушах даже во время коротких передышек.

К яме с водой пришлось возвращаться не раз. Он подползал, опуская лицо прямо в воду, как животное, и жадно пил коричневую грязь. Однажды, уткнувшись ладонями в мягкую глину, он почувствовал, как пальцы наткнулись на какой-то предмет. Подцепив его ногтями, Прохор прополоскал вещицу в воде и поднес к глазам. На солнце блеснул металл, похожий на серебро. Женская подвеска или какой-то оберег. В круге выбита перевернутая печатная буква «А». Он перевернул подвеску и, различив на обратной стороне гравировку, прочел: «Ксении в десять лет. Пусть Велес хранит тебя». Похоже, он в этой яме не первый. Вот и Ксения здесь уже побывала. Десять лет! Малышка! Но, может быть, она была и старше, просто подвеску ей подарили в этом возрасте? В конце концов, для него это не важно. Жаль, конечно, девчушку. Наверное, и кости ее где-то в этой же яме лежат. Прохор грустно вздохнул и спрятал находку в карман рубахи, застегивающийся на молнию. «Отсюда не выпадет», — подумал он и пополз обратно к своей неуязвимой преграде.

И все-таки дверь дрогнула. С протяжным скрипом провалилась внутрь, повиснув на одной петле. «Полдела сделано!» — обрадовался Прохор и, воодушевленный, застучал топором с удвоенной силой. Однако если сила и удвоилась, то ненадолго. Возможности Прохора были почти полностью исчерпаны. Обливаясь потом и, кажется, слезами, Прохор в отчаянии привалился спиной к скособоченной двери и нащупал в кармане рубашки найденный оберег. Вспомнил надпись: «Пусть Велес хранит тебя». Велес… Он знал это имя, слышал, что это древний языческий бог, покровитель леса. Интересно, помог ли он бедной девочке? Вдруг она не погибла на дне ямы, а просто потеряла оберег, но каким-то чудом выбралась? Он провел пальцами по выбитому славянскому символу и прошептал: «Помоги мне, Велес…»