Избушка на краю омута

Мужик моргнул, и Борис совершенно отчетливо увидел, как взгляд безумца изменился, сделавшись растерянным и каким-то страдальческим, утратил глубину и силу. Казалось, его глазами смотрел кто-то другой, могущественный и жестокий, но вдруг исчез. Руки убийцы опустились и разжались, выронив окровавленное орудие, упавшее на землю с глухим стуком. Ноги его подогнулись. Он встал на четвереньки и обвел взглядом результат своих трудов. Лицо его сморщилось и приобрело мученическое выражение, словно не он истязал только что чье-то разрубленное на куски тело, а сам подвергался жестоким пыткам. Мужик потряс головой, зажмурившись, будто хотел избавиться от наваждения. Потом, содрогаясь всем своим могучим телом и издавая хриплые рыдающие звуки, начал перемещаться по окровавленной траве на четвереньках, подбирать куски плоти и швырять их в омут. Те падали в воду со звонким шлепком, будто выпрыгнувшая на поверхность крупная рыба. Вот в воздух взметнулась обрубленная по локоть рука, за ней полетел сапог, явно не пустой, потом — бесформенный кусок с торчащими наружу белыми обломками костей. Следы страшной бойни один за другим исчезали в водоеме.

— Надо вызвать полицию, — тихо сказал Зубрилов. — Ему нельзя дать уйти. Он безумен и опасен.

— Федор Гаврилович, у вас есть телефон? — шепотом спросила Маша.

Отец Бориса вздрогнул, словно очнувшись, сунул руки в карманы спортивных штанов, потом потянулся к бокам, будто собираясь поискать в других карманах, и, удивленно посмотрев на рубаху, которая была на нем надета (Борис не видел, чтобы отец когда-то носил такую), отрицательно качнул головой.

— У кого есть телефоны? — Отец Бориса окинул взглядом столпившихся детей.

— У всех есть, только они в рюкзаках и выключены, — ответил Борис. — Я схожу за ними.

— Лучше уходите все в дом и позвоните оттуда, а я побуду рядом с этим. — Он кивнул в сторону сидящего у воды мужика.

Борис повернулся, чтобы пойти за телефонами, но остановился. На крыльце избушки стояла, покачиваясь, учительница истории Лада Николаевна, совсем не похожая на себя. Она выглядела как-то иначе — не из-за бледного лица и не из-за старинного платья (и где они с отцом набрали такой древней одежды?). «У нее другой взгляд», — вдруг понял он. В огромных голубых глазах светилась могучая сила, но не темная и жестокая, как в глазах старика и — недавно — в глазах убийцы, а сияющая, светлая. «Такие глаза, должно быть, у ангелов, — подумал Борис, восхищенно разглядывая ее. — Или у Бога. Точнее, у Богини». Показалось даже, что вся ее фигура окружена ореолом сияния, но, может быть, это просто солнечный луч дотянулся до нее. Лицо выражало обреченную решимость. Она не смотрела ни на Бориса, ни на остальных. Он проследил за ее взглядом — тот упирался в центр омута. И вдруг Борис заметил, что вода в нем идет кругами, словно близко к поверхности плавает большая рыба. Не просто большая — огромная, размером с кита. Волны катили к берегам и выплескивались, окатывая убийцу, сидящего на траве. «Ой, ядрен батон!» — вдруг вырвалось у Бориса. Он смотрел и не верил своим глазам: крупные зеленоватые капли воды, сверкая на солнце, вдруг взметнулись в воздух по всей поверхности омута. Пространство над ним сплошь заполнилось каплями, и — невероятно! — они зависли и не падали. Сквозь них проходили солнечные лучи, и от этого над водой изогнулись многочисленные радуги. Невероятной красоты зрелище привело Бориса в восторг. Боковым зрением он заметил белое платье учительницы, проследовавшей мимо него к омуту, но не мог оторвать восхищенного взгляда от тысяч радуг. Вдруг внутри что-то тревожно дрогнуло — показалось, что яркие краски немного потускнели. Нет, не показалось. Цвета постепенно сливались, делаясь одинаково серыми, и темнели. Темнело все пространство над омутом и вокруг. Синее небо заволокла сизая пелена. Солнце утратило сияние, помутнело. И внезапно стало нечем дышать.

Лада шла к омуту. Её босые ноги тонули в приятной прохладе нежной молодой травы, еще не успевшей подсохнуть от жары. Кроссовки она сняла еще в доме — стертая кожа горела огнем.

Лада шла, зная, что сейчас встретится с ЭТИМ, чему раньше она не знала названия. Богиня, посетившая ее во сне, сказала, что это Чернобог, воплощение зла. Он уже близко. Дрожание воды выдало его присутствие. Чернобог уже здесь и видит ее. Следит. Выжидает момент, чтобы напасть. Однажды, давным-давно, Лада уже встречалась с ним здесь, на берегу, только не могла вспомнить, как он выглядит. Воспоминания были спрятаны в самых далеких уголках ее памяти, и она никак не могла до них добраться. Помнила лишь чувство первобытного ужаса, охватившее ее в момент встречи. Ей повезло, что она выжила тогда. Благодаря лесному богу Велесу ей удалось уйти невредимой. Сейчас Чернобог готов ее растерзать, отомстить за свое поражение в прошлом, Лада всем нутром ощущала поток ярости, идущий из глубины водоема, и чувствовала взгляд, пожирающий ее.